Дальше – больше; Карла-Артура смущало, что мать танцует, – и она перестала принимать участие в танцах. Когда, как обычно, в воскресный вечер в доме собралась молодежь, полковница с улыбкой объяснила: ей уже скоро пятьдесят, и отныне она танцевать не будет. Она даже не предполагала, как огорчит этим своих молодых поклонников. В утешение села за рояль и до полуночи играла вальсы и польки.
Карл-Артур приносил ей книги, которые она, по его мнению, должна прочитать, – и она читала, находя их поучительными и интересными. И все бы хорошо, если бы полковница смогла удовлетвориться высокопарными и нравоучительными пиетистскими проповедями. Но она была дама образованная, следила за литературными новинками, и как-то раз ее сын заметил, что под молитвенником, который она якобы читает, лежит «Дон Жуан». Повернулся и вышел, не сказав ни слова. Ее это огорчило куда больше, чем если бы он разразился упреками. На следующий день она сложила все свои светские книги в сундук и приказала отнести на чердак, повторяя про себя волшебные строфы лорда Байрона.
Короче, полковница делала все, что в ее силах, чтобы не мешать новому увлечению сына. Дама она была очень неглупая и одаренная многими талантами, поэтому прекрасно понимала – пройдет. Со временем пройдет, и пройдет тем быстрее, чем меньше он будет встречать сопротивления. Дух противоречия быстро испаряется, если противоречить нечему.
К счастью, время было летнее. Все состоятельные граждане Карлстада разъехались на воды. Приемов почти не было. Развлекались долгими прогулками в лес, сбором ягод, катанием на лодках по особенно пригожей в это время года реке и игрой в салки.
К концу лета была намечена свадьба Эвы Экенстедт с ее подпоручиком, и полковница немного нервничала. Понимала, что вынуждена устроить настоящую, пышную свадьбу, иначе опять начнут перешептываться, что к дочерям она совершенно равнодушна, мало того, завидует их молодости. С другой стороны, как отнесется к этому Карл-Артур?
И тут она с тайным удовлетворением заметила: ее уступчивость принесла плоды. Карл-Артур не возражал ни против традиционных двенадцати блюд, ни против тортов и конфет, ни даже против привезенного из Гётеборга вина и других напитков. Согласился на венчание в соборе, согласился с гирляндами цветов по пути свадебного кортежа. На берегу расставили смоляные бочки, соорудили плотики для маршаллов[17], подготовили фейерверк – Карл-Артур не возражал. Мало того, сам работал в поте лица вместе со всеми: плел венки, развешивал флажки.
Но вот что касается танцев на свадьбе, тут он был непреклонен. Никаких танцев. И полковница согласилась. Решила сделать мальчику приятное, ведь он так старался, трудился, делал все, о чем бы его ни попросили.
Хорошо, танцев не будет.
Полковник и дочери попытались протестовать. И что мы будем делать с молодыми офицерами гарнизона, с карлстадскими девушками? Для них же самое главное – возможность потанцевать ночь напролет, они же только это и предвкушают!