Что касалось наиболее загадочной части этого повествования, то есть участия в судьбе Изабеллы и ее матери безымянного мужчины, не открывшего ни своего имени, ни лица, то Изабелла была вынуждена вернуться к безрезультатным размышлениям и заново обсудить их с драгоценной подругой. Несколько бессонных ночей тем не менее так ни к чему и не привели, и девушка осталась ровно в той же точке рассуждений, в которой была после того, как получила от матери эти странные сведения. Но, к ее немалому удивлению, именно эти слова послужили для ее отца и брата недостающим звеном в цепочке их умозаключений относительно покровительства, оказанного Зорро Изабелле. Они, в отличие от женской половины семьи, не собирались углубляться в отношения Зорро с его товарищами по делу и приняли факт взаимных обязательств между напарниками как самое логичное объяснение происшедшему. Конечно, они спрашивали, не узнала ли сеньора Камелия хотя бы облик или голос того молодого человека – ведь, как оказалось, он знал ее еще в Калифорнии, – однако никаких определенных сведений так и не получили. Лицо тайного ночного гостя всегда было закрыто глубоким капюшоном, голос был незнаком и сам он старался держаться в тени. Но, даже если бы сеньоре Линарес и показалось, что она узнала чьи-то черты, она не стала бы придавать этому сильного значения, потому что к тому моменту с последнего дня ее пребывания на родной земле минуло тринадцать лет, и она могла ошибиться в любом предположении.
В целом же воссоединившаяся семья со временем негласно решила не мучить себя тяжелыми воспоминаниями, которые неминуемо следовали за подобными разговорами, и постепенно тема трагической судьбы сеньоры Камелии и ее дочери была вытеснена за рамки ежедневного общения, что в немалой степени поспособствовало упрочению духа и укреплению общего морального состояния дома Линарес
Одновременно с этим делали свое дело и прогулки по Ла Пас, а также многочисленные деловые визиты, которые дон Ластиньо, несмотря на все сопротивления губернатора, решил осуществить вместе с Рикардо, пока они находились в этом поселении.
Две недели пролетели незаметно, и в Эль Пуэбло семья Линарес вместе с маленькой фрейлиной приехала с совершенно иными ощущениями, нежели покидала его. Дон Ластиньо, окрыленный возвращением боготворимой супруги, бросился в работу с новыми силами, сняв с плеч дона Алехандро львиную долю забот, а сеньора Камелия с Изабеллой и Керолайн сразу занялись хозяйственными делами. Что касалось Рикардо… Тяжелее всех пришлось в этот период именно ему.
Прихоти