– Вы узнали что-то от своих людей? Позволите мне их допросить? – спросил я.
– Нет-нет-нет! – взмахнул он широкими рукавами кафтана. – Господи, нет! Уж поверьте, я расспросил их со всеми необходимыми подробностями.
Я был уверен, что Лойбе руководствовался добрыми намерениями. Однако человек несведущий в деле проведения расследований многое мог счесть несущественным – на первый взгляд. Тем не менее решение было за ним, и я прекрасно понимал, что он не хотел, чтобы инквизитор допрашивал людей, связанных с его домом.
– Тогда позвольте расспросить вас, – сказал я. – Как это произошло? Где?
– Ну, на улице. На рынке, в толпе. Напали втроем, схватили мою Илоночку. Сбили тех, кто пытался ее защищать. Служанке, как начала дергать их и кричать, дали палкой по голове…
– Знаете, как выглядели нападавшие? Как были одеты? Говорили ли что-то?
– Лица закрыли капюшонами, к тому же был уже вечер… Ну, в смысле, те двое, поскольку Швиммер не скрывался. У них под плащами были припрятаны палки – оглушили ими моих людей. Были большие, сильные…
Ясное дело. А какими еще они могли быть, с точки зрения избитых стражников? Мелкими и слабыми?
– Как были одеты? – повторил я. – Бедно? Богато? А может, были ряжеными?
Он пожал плечами, будто мои вопросы заставляли его нервничать.
– Обычно, – ответил. – Ага, и еще: у обоих были светлые волосы…
– А можете дать мне другую информацию? Кто-то заметил что-нибудь особенное? Прохожие? Лавочники?
Он покачал головой.
– Нет. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал.
– Как всегда, – вздохнул я. – Что ж, позвольте ознакомиться с вашим предложением.
Я наклонился, поднял кошель (тот и вправду был приятно тяжеленьким) и развязал его. На стол хлынул поток золота. Ха, золота! Выходит, карманы у Лойбе не узки и он не жмотится, когда речь идет о его дочери.
– Дам вам еще два таких кошеля, только верните ее целой и невредимой. А еще два таких же, если, – глаза его сузились в щелки, а в голосе я услышал холодную ненависть, – если, никому о том не говоря, доставите мне Швиммера. Живым.
Охо-хо, подумалось мне. Наверняка молодой Йоханн не познает быстрой и безболезненной смерти – стоит ему лишь попасть в нежные объятия Лойбе.
– Сделаю, что в моих силах, – искренне заверил я его, поскольку он обещал мне истинное богатство. И если я мог за такую цену продать ему столь дешевый товар, как ничего не стоящая жизнь помощника актеров, то от такого обмена я отказываться не собирался.
Он высек огонь и поставил свечку на стол. Потом снял плащ, со вздохом поглядел на какое-то пятно на нем (некоторое время даже пытался отчистить, скребя ногтем) и наконец повесил плащ на