В одиночку по Европе: опыт независимых путешествий. Фридрих Фурман

в «самом большом маленьком городе Германии» Бергиш-Гладбахе проживают Турлянские, старые друзья по Донецку, а в часе езды от него – бетховенский Бонн. Из Кельна я собирался перебраться в землю Гессен, а именно в г. Дармштадт, что под Франкфуртом, где обосновался Г. Кречмер, мой земляк и сослуживец по работе в Донецке. Но не просто перебраться, а проехать-проплыть вдоль Рейна и по самой реке – на участке между Кобленцом и Майнцем – старинные городки Сент-Гоар и Бахарах, а по берегам средневековые феодальные замки. Вокруг Дармштадта тоже было что посмотреть: неподалеку знаменитый университетский Гейдельберг, связка городов Майнц-Висбаден (по обеим сторонам Рейна) и, наконец, сам старинный Дармштадт со своим не менее знаменитым университетом.

      И чтобы замкнуть круг своего путешествия (ведь надо было вернуться в Аугсбург, так как отлет домой из Мюнхена), намечал посмотреть несколько городов «романтической дороги» – Вюрцбург, Ротенбург, Динкинбёл.

      Одно прочтение этого списка с калейдоскопом стран и городов может вызвать головокружение. А ведь мелькали совсем уж бредовые идеи посетить еще и Париж или – опять же рядом! – города Бенилюкса. Я как бы понимал избыточность этой программы, но полагал, что в ее черновом варианте это допустимо. Затем пошаговым методом лишнее убирается, и программа приобретает видимость реальной схемы. Конечно, я показал ее знакомым, побывавшим в Европе и живущим там: дайте, мол, свое честное экспертное заключение. К сожалению, большинство моих экспертов не имело или почти не имело ни советского, ни западного опыта самодеятельных путешествий, они ездили традиционно – путевки, туры и экскурсии, в крайнем случае, на своем или рентованном автомобиле с предварительным заказом гостиниц.

      Какими поэтому могли быть их отзывы? Конечно, разгромными! Во-первых, говорили они, это невыполнимо – ни по объему, ни по физическим возможностям пожилого человека, ни по его бюджету. Ее можно сделать только на автомобиле со сменой водителей. А во-вторых, добавляли мои, в общем-то, доброжелатели, если и выполнимо, то надо очень себя не любить, чтобы подвергаться таким истязаниям, намекая на мазохистские наклонности автора. Но почему же, пытался он возражать, я так путешествовал всегда – интенсивно и аскетично. А разве командировочная жизнь в советское время не была самоистязанием с ее железнодорожными и гостиничными страданиями, стоянием в московско-питерских очередях за дефицитным товаром, билетами в театры, желанной книгой или, наконец, просто обедом? А тут по Европе с ее замечательной заботой о путешественниках с любыми склонностями!

      Наконец, я прибегал к последнему аргументу – ну, мне так нравится! Кто-то любит, «окоровившись», неделями лежать на пляже, а мне хочется, как кенгуру, «прыгать» по горам и городам. Лишь мой старый туристский друг Эдик Цекановский сказал: «Что ж, дерзай, только смотри, не заблудись или не застрянь на скале, как ильфовский