Дом тут был трехэтажный, с подновленным недавно фасадом. Краски при ремонте не пожалели, и дом своими ярко-красными стенами выделялся среди прочих на улице, таких же многоэтажных; буквально кричал о своей исключительности. Дверь в здание вела прямо с улицы. И стояли у нее не красотки во фривольных одеяниях, как можно было ожидать, а два мордоворота, вооруженные толстыми и длинными дубинками. Их лица; слабозеленый оттенок кожи, и клыки, торчащие из-под губ, хоть и не очень сильно, указывали на большую часть орочьей крови. И смотрели они на проходящих мимо горожан, а теперь и подходящую неспешно команду Громова очень неприветливо. Но – до тех пор, пока не увидели Ивана. Тут они поклонились, и синхронно шагнули в стороны, освобождая проход. Один даже успел дернуть за ручку двери, открывая ее. Туда, как и обещал Дан, рванули две стремительные тени. И почти сразу же послушался какой-то шум, металлический звон. Олег почему-то представил себе, что это какой-то кувшин, или блюдо опускается на голову Дана.
Потому, наверное, не спешил войти внутрь. Ну, и другие молча ждали. Наконец, он кивнул оставшейся тут паре креатов: «Приглядите за этими!», – имея в виду орков, местную охрану. А сам вошел внутрь, на этот раз отступив от этикета, и не пропустив внутрь дам. Картина внутри несколько напрягла его. В полутьме, которая наступила тут, очевидно, после того, как большая часть подсвечников оказалась на полу вместе со свечами, были видны какие-то тела, валявшиеся на полу без движения, и две четырехрукие фигуры, одна из которых сильно раздалась в объеме.
Огонь от свечей, кстати, сейчас жадно «облизывал» ковер, и одеяние какой-то фигуры, лежащей на диванчике слева. Громов напрягся, скастовав двумя руками одновременно два разных плетения. Получилось! Одно из них, с голубой нитью воздуха, метнулось к языкам огня, одним мгновением втянув из них жизнь. Ну, а второе относилось к магии огня, и представлено было четырьмя крупными шарами, которые разлетелись по углам залы, и осветили ее всю, до последнего уголка.
Олег прежде всего рассмотрел Дана, который держал на руках какую-то девочку. А потом и второго креата, который раздувал в бешенстве ноздри, и готов был, кажется, прямо сейчас пустить в ход бластеры, которые держал в верхних руках. Нижними он сжимал короткие абордажные сабли. А вот в женщине на диване, платье которой слегка дымилось, Громов узнал саму Мандалину, фиктивную хозяйку борделя. Все остальные присутствующие, а таких Олег здесь насчитал пятерых, валялись на полу с разной степенью повреждений. Особенно сильно, как понял Олег, досталось толстячку в богато вышитом золотом халате, который никак не мог отреагировать на появление на сцене новых действующих лиц.
– По той причине, что кто-то, скорее всего, один из креатов, свернул ему шею, – решил Олег, обнаружив, что энергии Жизни в этом теле нет ни капли; вслух же он спросил, не обращаясь ни в к одному из креатов персонально, – за что ты его так?
– Девочку он возжелал, – глухо ответил