Слово «сестренка» прозвучало как оскорбление. Словно уменьшительно-ласкательным обращением она напоминала мне о том, что я младше, глупее и хуже. Но я не дрогнула – та маленькая девочка, которая боялась ее и нуждалась в одобрении, канула в Лету.
– Привет, – эхом ответила я, не тушуясь и не пряча взгляда.
– Так что там с выставкой? – спросила мами, обращаясь к Клэр.
Я не знала, о чем они говорят. Но тема явно была неприятна моей старшей сестре.
– Они меня не взяли, – грубо бросила она. – Сказали, что я посредственность!
– Это неправда, просто ты им не подходишь, – попыталась успокоить ее мама.
– Нет, правда! Я не вношу ничего нового, я топчусь на месте! – злобно выплюнула Клэр.
– Твои рисунки прекрасны, кто-нибудь их обязательно заметит, Клэр, – внес свою лепту папа.
– Вы не понимаете! – крикнула она. – То, что я делаю, никому не надо! Все это уже видели по миллиону раз. Посмотрите на Тео. – Тот опустил голову и продолжил говорить с дедушкой, сделав вид, что его вовсе здесь нет. – За ним гоняются агенты. Но он…
– Клэр, мы уже это обсуждали, – тихо прервал ее Тео.
Было видно, что он начинает злиться и что тема ему не нравится.
– Ты не понимаешь, насколько тебе везет, Тео! Ты не представляешь, на что люди готовы ради такого внимания и признания! – не реагируя на его реплику, продолжила Клэр.
Он равнодушно пожал плечами.
– Мне это неинтересно.
– Да?! Тогда почему все это так просто идет тебе в руки?! – Она орала на него при всех.
Тео напрягся, свел губы в тонкую линию, но ничего не ответил.
– Дорогая, успокойся. Уверена, и за тобой будут бегать все эти агенты, – ласково пробормотала бабушка.
– И вообще… – неуверенно начал Габриэль. – Ведь бывает, что к художникам признание приходит лишь со временем? Скажем, Ван Гог или Караваджо…
Клэр бросила на него уничтожающий взгляд.
– Я не хочу сдохнуть, чтобы стать знаменитой, ясно?
– Не кипятись, – тихо ответил Габриэль.
Его уши покраснели, и у него был такой вид, словно он хочет провалиться сквозь землю. Мами приобняла внучку за плечи, Клэр стояла столбом и даже не обняла ее в ответ.
– Давайте уже пообедаем, – попытался сменить тему папи: он единственный из всех никогда не успокаивал мою сестру и никак не реагировал на ее вечные истерики, мы были похожи с ним в этом.
– Я не голодна, – отозвалась моя старшая сестра и, не сказав больше ни слова, вышла из комнаты.
Бабушка осталась стоять с широко разведенными руками. У мамы в глазах поблескивали слезы, папа задумчиво хмурился. А я ненавидела Клэр за то, что она заставляет их переживать подобные эмоции.
Я смотрела, как ее силуэт удаляется все дальше и дальше. Со спины она напоминала худого мальчика. Светлые волосы были коротко подстрижены, уверена, она брилась налысо, мы просто этого не застали. Я смотрела на нее с нескрываемой