Скоро на горизонте показались учебные корпуса, я их помнила темно-серыми, одинаковыми по форме и высоте, а теперь приближающиеся здания причудливой конфигурации сияли белизной облицовочной плитки и отражением ясного голубого неба в зеркальных окнах. Одни были построены в виде конусов, другие в форме шаров, и даже строения обычного типа были оплетены декоративными элементами, превращающими их в подобие… грибов со сморщенными плодовыми телами, какие растут на болотах.
Посадив слейдер на широкую и пока еще практически пустую парковку, я оставила пару приоткрытых окон для Шанти, чтобы гончая не страдала от перегрева, и решительной твердой походкой направилась в уцелевший, но с извращенной фантазией реконструированный главный корпус, где находился кабинет ректора. Внутри здания почти ничего не изменилось на первый взгляд, кроме новой стойки регистрации, полной замены напольного покрытия и стеновых панелей, а еще зеркального подвесного потолка, почти в каждой секции которого сиял ослепительно яркий светильник. Блики от белых лучей мерцали повсюду, отражаясь на глянцевых поверхностях, и при быстром движении в глазах стало рябить, голова слегка закружилась. Пришлось сбавить шаг.
Кабинет ректора остался на прежнем месте, в конце коридора от лифта на седьмом этаже. Вездесущее сияние туда не добралось. Когда передо мной открылась дверь, перед адаптировавшимися к яркому свету глазами на миг повис непроглядный полумрак. Моргнув, я шагнула за символический порожек.
Генерал Кайсиллиан в белом мундире с начищенными до блеска золотистыми пуговицами привстал для символического приветствия, не выходя из-за стола, за которым сидел напротив панорамного окна, выходящего во внутренний двор. Показав мне в широком жесте открытую ладонь, он, впрочем, снова опустился в большое удобное кресло.
– Рад вашему столь раннему прибытию, адмирал Лиссандра, – на его губах мелькнула неуловимо быстрая резковатая улыбка, от которой меня передернуло.
Нельзя не признать, генерал выглядел весьма привлекательно для дам, недостаточно о нем осведомленных, не столкнувшихся воочию с результатами его неумеренной гордости и термоядерного энтузиазма, о котором не напрасно предупреждал меня мудрый наставник.
Кайсиллиан был еще молод, не так давно ему исполнилось тридцать два года, и хорош собой. Рослый, статный, с благородными мужественными чертами лица. Высокий лоб, точеные скулы,