Глава 3. Рудимент
Я сидела перед Тобольским на капоте его навороченной тачки и понимала, что мне уже нечего терять. Я даже закричать, позвать на помощь не смогу!
Кто так жестоко надо мной шутит там сверху?
Но мне безумно хотелось стереть с его лица довольную гримасу. Поэтому я положила руки на отвороты его светлой рубашки и демонстративно вытерла, продолжая глядеть в глаза.
Своего я добилась, настроение Тобольского изменилось.
– Никак не успокоишься, мелкая?
Он неуловимым движением перевернул меня в воздухе и уложил на тот же капот только животом. Я беззвучно заскулила, когда почувствовала его руку у себя между ног.
– Значит, еще не до конца отработала урок. А я долгов не оставляю.
Я пыталась сопротивляться, когда он полез в трусы, но сопротивление быстро пресекли.
– Будешь брыкаться, позову парней, они тебя подержат.
И я затихла, ломая последние ногти о лакированный капот автомобиля.
– Твою мать, какая узкая, – зашипел сзади Тобольский, пытаясь просунуть в меня палец.
От боли закусила губу до крови.
– Ты девственница, что ли?
Я всхлипнула и затряслась от рыданий. Не так я представляла себе первую связь. И уж точно не с тем.
– Шутишь? – совсем другим тоном спросил Ник.
И я снова оказалась нос к носу с Тобольским. Он вертел меня как шашлык на шампуре.
– Девственница? – снова прохрипел он, с таким удивленным выражением лица, как будто ему только что сообщили, что Дед Мороз существует.
Я кивнула. Бесполезно юлить. Да и положение у меня не то.
– Сколько тебе лет? Двадцать?
Мотнула головой и попробовала сказать. Не получилось. Показала на пальцах.
– Двадцать один? – еще больше изумился Тобольский. – И до сих пор ни с кем?.. Как ты вообще сохранилась?
Сейчас мы стояли друг перед другом в очень двусмысленном положении. Я все еще сидела на капоте, раскинув ноги и с порванными трусами. А Тобольский уперся руками по обе стороны от моих бедер и наклонился, лицом практически нависая над моим оголенным интимным местом.
Спасали сгустившиеся сумерки. Я мысленно молилась, чтобы меня никто не увидел в таком виде… Хотя казалось, ниже падать уже некуда.
– Девственница… Охренеть, – сокрушался надо мной Тобольский, слишком близко разглядывая мои гениталии.
А потом нагнулся и… поцеловал.
Между ног.
Вбирая губами не совсем чистые складки.
Я замерла, в шоке ожидая расплаты. Но вид внезапно опьяневшего Ника смутил:
– Как же ты восхитительна на вкус.
Шизанутый дебил.
– Есть хочешь?
Я промолчала. Но похоже это был не вопрос, а от меня ответ не требовался.
– Костя, достань покрывало какое-нибудь, чтобы она нам машину не запачкала.
Один из знакомых амбалов обернул меня в тонкий плед и приподнял.
– Может, в багажник, Никита Сергеевич?
Тот поморщился, но покачал