– Я надеюсь, – сказал я, – что это ты станешь таким, как мы. Или не таким, а лучше нас.
– И что для этого надо – чтобы я всю оставшуюся жизнь просидел взаперти?
– Не факт, что ты снова не сделаешь выбор, который плохо скажется на твоих близких, Брэд.
– Тогда дайте мне шанс. Выпустите меня. Папа заплатит столько, сколько потребуете, обещаю. Нет, столько, сколько я потребую!
Я покачал головой:
– Есть кое-что поважнее, Брэд.
– Да бросьте, что может быть важнее отцовского состояния – оно ж охрененно огромное?
– Выбрать добро, а не зло.
Брэд рассмеялся и подтолкнул книгу по полу в мою сторону:
– Так в этой книжке написано, ага. Леволиберальная херня.
Я посмотрел на обложку. Том Бингем. «Верховенство права». Леволиберальная херня? Это означает, что он, по крайней мере, прочел ее и составил собственное мнение. Возможно, мои надежды оправдались – и я, и все остальные недооценивали интеллектуальные способности Брэда?
– То есть вы утверждаете, будто не хотите отомстить? – спросил он. – Тогда вы врете!
– Возможно, – согласился я, – но казнь – месть недостаточная. Потому что – да, я хочу, чтобы ты раскаивался. Хочу, чтобы тебя мучила та же боль, что и меня, такая, какая появляется, когда теряешь самых любимых. И я хочу, чтобы в тебе поселилось то же чувство вины, что живет во мне, оттого что у тебя не хватило сил защитить собственную семью. Я – обычный человек. Однако мы, люди, обладаем уникальной способностью отказываться от быстротечного удовольствия ради более высоких целей.
– Вы прямо как по этой книжке заговорили.
– Прочти ее, – сказал я, – и поговорим.
Я вышел и запер за собой дверь.
Я прошел в спальню, где Хейди с Сэмом играли с двумя трансформерами, которых Сэму подарил на Рождество «дядя Колин» – так было написано на подарочной открытке. Когда Сэм развернул их, мы с Хейди поняли, что, если отобрать их, заменив на менее жестокие игрушки, он будет безутешен.
– Ты, как я погляжу, веселишься, – заметила Хейди.
В голосе ее зазвенела злоба, и я понял, что она слышала наш с Ларсеном смех.
– По крайней мере, пытаюсь, – парировал я, услышав в собственном голосе такую же злобу.
– Ты говорил с ним?
«С ним» – это с Брэдом. Имени его она больше не произносила.
– Я просто заглядывал к нему, – соврал я.
Мало того что я громко смеялся, так теперь придется еще объяснять, почему я веду беседы с убийцей нашей дочери? Да, я говорил Хейди, что наш долг – преодолеть смерть Эми и устремить взгляд в будущее ради нас самих и Сэма. Однако Хейди считала, что если ты не лишен чувств, то имеешь право на скорбь, что такова обратная сторона любви и что если я ее не ощущаю, значит любил Эми слабее, чем утверждаю. Разумеется, ее слова ранили меня, она это поняла и попросила прощения. Я ответил, что все скорбят по-разному и, возможно, способ Хейди лучше, не исключено, что она проработает чувства, которые я подавляю. Я видел – она не верит, что я говорю все это искренне, и все