– Ну хорошо… тогда сделай мне массаж, – и боясь, что я откажусь, торопливо продолжает с просительными нотками, – у меня спина болит. Правда… И в сердце отдает. Сегодня я как-то не так нырнула. Спиной ударилась.
Спиной? Когда это она ныряла? Вроде, целый день рядом провели. Я сам любитель рассечь водную гладь, нырнув с борта, с перил, поскольку выше – неоткуда. Спина – это серьезно.
– Что же ты молчала? – озабоченно спрашиваю я.
– Потому что днем спина не болела, – оживившись, говорит Макси, охотно спускаясь по лесенке в каюту.
– Подожди, только душ приму, – продолжает она, – а то я потная. Тебе будет неприятно. – Она делает паузу, на тот случай, если я скажу, что мне наоборот – более чем… Но я молчу.
«Какая забота о моих чувствах», – молча усмехаюсь я, надувая миниатюрным электронасосом довольно внушительный матрас, бархатистый на ощупь. Неплохая штука для массажа, но для сна – не сказал бы. Позвоночник – пациент довольно капризный. Для него нет идеальной поверхности. Для каждого позвоночника она своя, особая. А двух одинаковых позвоночников не бывает.
Макси выходит, обернутая толстым махровым полотенцем, спокойно обнажившись, расстилает его на матрасе и долго укладывается сверху, так чтобы у меня было время рассмотреть все ее неповторимые прелести. Как будто мы их не знаем. Она делает вид, что выполняет неприятную, но неизбежную процедуру, – я же вижу, что ей не терпится ощутить на себе мои ладони. Она любит массаж. От первых моих прикосновений она впадает в транс. Можно брать ее голыми руками. Такова реакция многих женщин. Они как подопытные морские свинки запрограммированы на определенные раздражители.
Я уже сказал, что тело у Макси, как у… Нет, кукольным его я все же не назову. Оно живое, упругое, ягодицы дышат телесным теплом, вымытая промежность благоухает лавандой, ступни шелковые, атласная кожа. Короче, наша Маша лучше всех.
Я начинаю с позвоночника, но она, глубоко вздохнув, мурлычет:
– Ножки. Сначала ножки. У меня ножки устали, ломит…
– Поменьше на каблуках ходи, – ворчу я. Мне тоже приятно прикасаться к ней, но я это скрываю.
Я охотно возвращаюсь к ее розовым пяткам на перламутровых незагорелых подошвах, к гибкому своду стоп, глажу, разминаю хрящики… У голеностопа довольно сложная конструкция – больше сорока одних только суставов и связок. Пальцы ног, особенно межпальцевые поверхности чрезвычайно чувствительны – от них к гениталиям поступают прямые сигналы. Есть женщины, кончающие от оральной ласки стопы. Но в нашем случае это исключено, хотя, думаю, Макси не возражала бы. Что-то она сегодня перевозбуждена. Накануне месячных, что ли? Похоже, шеф последнее время не выполняет с ней даже мужского минимума, и наша Макси нервничает. Но я шефа понимаю, у него неприятности, они накатывают одна за другой из России, из Думы и правительства, где у него серьезные связи, которые теперь рвутся по