А потом, после первого поцелуя, возвысившего нас и стершего все границы, сделавшего в одно мгновения даже самые невозможные вещи возможными. Отпустившими все страхи, все сковавшие нас опасения и тревоги.
В одном из журналов я читал исследования Тасин Сэкстон из Ливерпульского университета. Она организовала вместе с коллегами серию быстрых свиданий. Эти мероприятия очень популярны в Америке. Мужчины и женщины, ищущие вторую половину, в организованном порядке общаются друг с другом по три минуты, а затем получают у организаторов контакты заинтересовавших их участников. Женщины, хоть и были осведомлены, что участвуют в научном исследовании, рассматривали происходящее как реальную возможность познакомиться. Единственным отличием от обычного «вечера знакомств» было то, что перед общением с мужчинами женщин попросили коснуться ватным тампоном, пропитанным жидкостью, участка между верхней губой и носом. Это был тампон, пропитанный водой, раствором гвоздичного масла или концентратом андростадиенона, смешанного с раствором гвоздичного масла, чтобы замаскировать запах. При этом им не сообщали, к какой из трех экспериментальных групп ее отнесли.
В результате женщины, находящиеся под влиянием мужского феромона, сочли своих собеседников более привлекательными…
Не знаю, что больше свело меня с ума. Ее белая кожа, словно отлитая из мрамора без единого изъяна? Глаза открытые и чуть влажные? Губы чуть припухлые? Или ее хемосигнал с запахом гиацинтов и только что распустившейся мать-и-мачехи.
Она не была моей первой женщиной. Наверное, в тридцать это было бы уже патологией. Я должен был узнать других. Но все это было только ради нее.
Я узнавал их, чтобы завоевать ее любовь. Это сложно понять, особенно женщине. Но поверьте, все, что происходило в моей жизни до встречи с ней, я делал только для нее.
Мы вышли на дорогу и свернули в сторону Троицкого моста, забыв о своих предыдущих маршрутах.
– Кто назвал вас Марком? Красивое имя.
– Это мама. Она всегда все самое красивое выбирает. Это у нее в крови. Вам правда нравится? – спросил я, сам не понимая почему.
– Очень. Оно сильное и потерянное. Какое-то обволакивающие, как туман.
Мне было приятно слышать ее голос, чуть низковатый, ласкающий мой слух.
– У вас тоже прекрасное имя. Хотя вы совсем не похожи на охотницу.
– Охотницу? – удивленно переспросила она.
– Ну, да. Мне почему-то вспомнилась картина с изображением Дианы-охотницы какого-то художника, имя которого я не могу вспомнить. – Помню, что мы с мамой в детстве смотрели альбом с французской живописью, и сейчас мне вспомнилась картина из него. – Есть такая картина.
– Ну, допустим, их много. Но одна из самых знаменитых – Огюста Ренуара. Кстати, на ней изображена возлюбленная художника Лиза Трео.
– Наверное. А вы здорово разбираетесь в искусстве.
– Я просто его люблю. Вот и все. Мне всегда казалось, что человек разбирается в том, что ему интересно.
Я