– Ты прав. Угостишь сигаретой? Мои закончились, – она показала пустую пачку.
Я достал новую и кинул ей. Снова воцарилось молчание. На самом деле, меня к ней не тянуло. То есть, не больше, чем к любой другой девушке. Да, Марта была красива и притягательна, с ней было весело, но мне не хотелось обременять себя. К тому же, все они стали моей семьей за такой короткий срок, напомнили, за что стоит любить жизнь. Ни одна, даже самая сексуальная девушка, не смогла дать мне столько, сколько они. И разрушить все это было бы глупо. Мысль о том, что Клюква хочет вышвырнуть меня, и вернуться к их привычной размеренной жизни, не давала покоя, сидела, точно заноза под ногтем. Ни Ява, ни уединение не казались мне такими манящими, когда я думал, что магия может рассеяться, что я не смогу смеяться с ними больше, делиться мнениями по поводу всего, что есть в этом треклятом мире.
– Нет, – я бахнул кулаком по коленке, – я не хочу испортить все. Вы друзья, и вы стали моими друзьями тоже. Если дело во мне, то я могу убраться, или объяснюсь с Клюквой, но я не стану подкатывать к тебе, потому что это может все загубить.
Марта водила ногой по земле, и, кажется, не слышала меня. Она улыбнулась какой-то потусторонней улыбкой, в свете луны ее белые зубы показались крупнее обычного, и я испугался. Когда она заговорила, голос ее был тихий и ровный, как будто она только что вышла из часовой медитации.
– Что ты хочешь оставить после себя?
– Что?
– Ты, наверное, думал о том, что останется после нас, когда мы умрем? Какая-то книга, подвиг, открытие, изобретение, дети, в конце концов.
– Только не дети.
– Не любишь детей?
– Не могу думать о них без содрогания. Это одно и то же? Не знаю, Кора не оставила ничего после себя, кроме моей боли. Я хотел бы уйти, не сделав больно тем, кто меня любит.
– Весьма благородно с твоей стороны. Думаешь, тебя кто-то любит?
– Если честно, я надеялся, что вы четверо относитесь ко мне сносно.
– Так и есть. Ладно. Я устала сегодня. – Марта залезла в палатку и улеглась, голос ее доносился издалека, как будто нас разделяло несколько километров. – Ты идешь? Я не могу спать одна.
– Целоваться будем?
– Обязательно.
Но мы не целовались. Пока я располагался, Марта успела заснуть, и мне оставалось только пристроиться рядом с ней и смотреть, как кончик ее носа едва заметно шевелится, точно она что-то вынюхивает. Мне хотелось устроиться поудобнее, разбудить ее, спросить, куда она едет, зачем ей это, но стоило мне протянуть руку, она схватила ее во сне, и крепко сжала, а потом перевернулась на другой бок. Я обнимал ее сзади, и чувствовал, что не могу сопротивляться желанию хотя бы попытаться, несмотря на грядущий гнев Клюквы. Нужно было просто объяснить ей все, когда мы снова останемся наедине. Я еле ощутимо коснулся губами ее виска, в нос ударил запах шампуня, соленой воды, хвои и зубной пасты, перед глазами возникла Кора, но я отогнал