Из оцепенения я вышла одновременно с окружающими и почти побежала со всеми к исполнителю загадочной баллады – туда, где автор принимал заслуженные комплименты. Но Демиург удержал меня, силой заставив остаться на месте.
– Не спеши, – негромко сказал мужчина. – Менестрели являются на подобные торжества, чтобы выразить почтение хозяевам, но никак не наоборот.
Он едва заметно повернул голову и шепнул что-то молодому парнишке, стоящему позади. Тот резво сорвался с места, выждал удобный момент и буквально умыкнул барда из-под носа восторженных зрителей.
– Сегодня волшебная ночь, – шепнул мне Демиург на ухо перед тем, как Гений Тибрийский предстал перед нами. – И я исполняю твои желания.
Ответить что-то колкое я не успела, поскольку меня окатило волной обаяния от лучезарной улыбки барда. Он прижимал вензельную лютню, как ребёнка, и светился такой чистой радостью, будто магия Нарцины была сродни кровавой. Невероятно заразительно!
Я чуть было не кинулась обниматься, но вовремя вспомнила, что играю роль спутницы хозяина маскарада, поэтому должна быть достойной почтения.
– Гений Тибрийский! – искренне улыбнулась я в ответ. – Последний раз мы виделись ровно год назад. Ты тогда исполнял «Балладу будущего короля». Помнишь меня?
– Юна Горст, – чарующим голосом пропел бард и приложился к моей руке. – Ваше имя не изменилось, но за этот год вы, подобно утёнку, превратились в прекрасную лебедь.
– Это комплимент? – опередил мою благодарность Демиург.
Безымянный бард вздрогнул от его голоса и посерьёзнел, будто незамысловатый вопрос был укором или угрозой.
– Уверена, что да, – ответила я за барда. – Этот музыкант просто не знает другого способа общения с женщинами.
От похвалы я немного смутилась, пригладила причёску и попыталась скрыть шрам на предплечье, одним боком спрятавшись за Демиурга.
– Моей спутнице нравится ваша баллада, – повелительно сообщил Демиург. – Вы пришли на праздник один?
Он взял с ближайшего подноса высокий бокал на тонкой ножке и предложил барду. Тот охотно принял напиток, жадно приложился и одним глотком влил в себя лучшее баторское вино. Резко выдохнул хмельные пары и с жаром ответил:
– Эта баллада и есть моя спутница в любом приключении!
– Скажите же сами: хороша ваша спутница или дурна? – Демиург снова меня опередил, явно наслаждаясь беседой и положением.
– Разве может бард судить своё творение? – без шуток ответил музыкант. – Оно всё равно что дитя для матери – любимо в любом обличии.
– И кому же вы предлагали её на суд? – напирал Демиург.
– Самым строгим и могущественным ценителям, – менестрель уважительно поклонился, стащив с головы берет и мазнув длинным пером каменные плиты. – Вроде вас.
– Неужели? – рассмеялся Демиург. – И вы знаете, кто я?
– Конечно, Ваше Величество, – подтвердил бард, надевая обратно