Иначе Город между мостами так и останется его пожизненной клеткой.
Ярость и страх неразлучны, но, наверное, страх все же сильнее. Инстинкт самосохранения заложен в душу раньше и глубже. Напрасно он пытается себя утешить. Никуда не денешься: он лицом к лицу с минотавром. Он решился проникнуть в самое сердце лабиринта, он слышал предсмертные крики детей. Что может быть хуже? Или предстоит что-то еще более жуткое?
Часть первая
Охотничьи псы
Весна и лето 1795
Охотничьи псы
Сияет все, поскольку все горит,
И что ж? Пожар погас, он больше не страшит,
Истаял прочь в сиреневом дымке.
Осталась пепла горсть у каждого в руке.
1
Осень перешла в зиму, потом и зима уступила место весне.
Слухи – возможно, и слухи. Или сплетни, но для сплетен чересчур уж нравоучительного свойства. Страшная сказка для взрослых. Якобы поселилось в Городе между мостами чудище, бродит по ночам в переулках, и не дай бог грешнику с ним повстречаться. О внешности свидетели отзываются по-разному. Рост высокий – тут-то, положим, сходятся все. Лицо… даже и лицом назвать нельзя. Не человек – это точно. Какие-то остатки волос есть, но, можно сказать, лысый. Другие знают побольше, сами видели: вместо руки – черный коготь. Повстречался с ним – конец. Никакой надежды. Откуда взялся – тоже неизвестно. Поговаривают странное: дескать, тот самый, никто другой, именно он сжег детский дом в Хорнсбергете. Подпалил, не рассчитал и сам сгорел. Неслыханное преступление, даже в преисподнюю не пустили. Вот и бродит там, где жил когда-то. Искупает грехи. Но обиженным судьбой бояться нечего – на этом сходятся все.
Двор идет под уклон. Франца Грю это не беспокоит, но только пока он трезв. Если выпил – беда. Как ни пытается пройти по прямой к отхожему месту – не получается. Кидает из стороны в сторону. И каждый раз одно и то же: чертова крапива тут же находит дыры в чулках, как будто у нее и другого дела нет. И мстит он ей каждый раз одинаково: спускает портки и мочится – черт с ним, с мушиным царством в покосившемся сортире. К вечеру сильно похолодало, но он не чувствует холода. Поднатужился, выдавил последние капли. Годы берут свое – позывы все чаще, а результаты все скромнее. А может, и не чаще. Нет, все же чаще – крапива еще мокрая после предыдущего посещения. Да с чего бы ей сохнуть в такой холод. Стряхнул последние капли, опустил рубаху и натянул штаны. Огляделся. Каменные домишки уже разваливаются, хотя им всего-то несколько десятков лет. Заложены после большого пожара в квартале Мария, даже расчищать ничего не пришлось. В прогалах