– Не жёстко ты с ней?
– Пусть привыкает! Женщина без защитника – всё равно, что пустое место, любой может ноги вытереть, – заржал он, посчитав свою речь остроумной.
Сжавшись в комок, я забралась в самый дальний угол каменного помещения и уснула, сотрясаясь в беззвучных рыданиях.
Дикий кашель, «разрывающий» грудь заставил очнуться от спасительного сна, по телу разливался жар от высокой температуры. Нестерпимо хотелось пить. Возле решётки, отделяющей меня от мира стояло деревянное грубо сколоченное ведро, наполненное водой. Встав на четвереньки, поползла к нему под дружный смех тех, кто считал себя мужчинами. Пытаясь дотянуться рукой до заветной ёмкости с живительной влагой, поняла, что это бесполезно – слишком короткая цепь не даст мне осуществить задуманное.
– Прекратите! Не видите девушке плохо, – осадил стражников тот самый парень, что закрыл меня в камере, – пить хочешь? – обратился он ко мне без тени усмешки.
Молча кивнув, я прекратила свои жалкие попытки добраться до ведра и осторожно попятилась назад не зная, стоит ли опасаться этого человека.
– Подожди, – произнёс он и распахнув решётчатую дверь занёс в камеру то самое ведёрко.
– Лин, будь с ней осторожен, она может напасть, – предостерёг его один из тех, кто смеялся так громко и задорно, наблюдая за моими тщетными попытками добыть себе немного воды.
– Не думаю, что эта девушка способна хоть кому-то причинить зло, – ответил он, без страха подходя ко мне.
– Лин – это твоё имя? – спросила я, жадно черпая пригоршнями воду.
– Да. А что тебя так удивляет?
– Меня зовут Лина.
– Ого! Бывает же такое! Лина, держи пока никто не видит, – протянул мне небольшой свёрток.
Выйдя из камеры, парень подмигнул на прощание, а я, напившись вволю, ушла в свой безопасный угол, гадая, что же передал мне этот добрый стражник. Усевшись на стылый камень аккуратно развернула ткань в которой обнаружила румяную булочку, щедро посыпанную карамельной крошкой. Желудок предательски заурчал. Вцепившись зубами в неожиданно свалившееся на меня угощение, я возблагодарила Небеса, за то, что не позабыта. Что и в этом мире они послали неравнодушного человека, который искренне сжалился надо мной, проявив заботу.
Подземная тюрьма, в которой я вынужденно находилась, освещалась лишь светом факелов, закреплённых под сводом, из-за отсутствия дневного света счёт времени был потерян. Все дни своего заключения находилась в полузабытье, тревожный сон сменялся пугающими картинами пробуждения, ничего вокруг не менялось, словно я попала в некое место, где жизнь застыла, а выход от сюда был не возможен. Изматывающий кашель и так долго не проходящая лихорадка стали моими постоянными спутниками, иногда казалось, что я горю в огне, пожирающем тело изнутри. Когда Лин бывал в подземелье он всегда пытался передать мне хоть немного еды, наверное, благодаря его заботе, жизнь во мне ещё теплилась, в те дни, когда мой добрый знакомый нёс службу в другом месте,