С чего вообще бояться мёртвых? Они ведь уже покойники, не могут причинить вреда, остановить тебя от обыска, напасть. Они же трупы, им уже всё равно, что будут вытворять с их телом. Хотя в данном случае, буду откровенен, не завидую я тем людям в морге, которым предстоит обследовать это. Как у него можно вообще будет вскрытие провести? Лучше об этом даже не думать и ничего у себя в голове не представлять.
Сторожка располагалась в старой части кладбища, так что вскоре комфортные дорожки под ногами обратились в тропинки, петляющие среди заброшенных и неухоженных могил. Прошлогодняя листва, обилие паутины, обломки сухих веточек – да уж, тут давненько никто не ходил и не прибирался.
Обязанности дворника, очевидно, в обязанности сторожа не входили, но при этом никакого уборщика сюда тоже не нанимали. Хотя, может, я и не прав, и это касается лишь старой части кладбища, ведь основная не выглядит настолько заросшей и заброшенной.
Здание само по себе тоже выглядело неважно, как и всё вокруг. Стареющие, иссыхающие и умирающие деревья впивались длинными и тонкими пальцами своих костлявых веток в давно прогнившую крышу. Ржавые металлические листы сползали лохмотьями с деревянных балок, однако под ними виднелось ещё одно горизонтальное перекрытие, отделявшее миниатюрный чердак от, собственно, жилища сторожа.
Впрочем, «жилищем» это я так образно его обозвал, едва ли он действительно тут проводит времени дольше, чем того требует рабочая смена. Сколько их тут таких, чередующихся сутки или как у них заведено – понятия не имею, но, может, прямо сейчас и выясню.
– Полиция, открывайте, – постучался я в дверь достаточно громко.
– Прочь! Прочь! – доносилось оттуда старческим голосом, – Я вам уже всё сказал, когда приходить.
– Нет, уж, мистер, – подошёл я к стеклу, выговаривая всё достаточно тщательно, – Лично МНЕ вы ещё ничего не сказали. Или хотите, чтобы я вернулся с обыском, перевернув эту хибару вверх дном?
После недолгого молчания послышался скрип, кряхтение, даже не знаю мебели или самого сторожа, затем по полу мерзко прошаркали подошвы его обуви и дверь со скрипом, наконец, отворилась.
Мужчина был и вправду в годах, невысокого роста, такой весь из себя крепкий и коренастый, ещё способный постоять за себя в какой-нибудь барной драке и уж, тем более, быть ночным сторожем на кладбище, охраняя здесь всё от каких-нибудь вандалов. Особенно, если будет вооружён чем-нибудь, а в его инвентаре внутри сторожки, уверен, уж найдётся какое-нибудь ружьё.
Его округлая голова обрамлялась широкими, с ладонь, бакенбардами вниз от плотных ушей, плавно и незаметно перераставших в такую же седую бороду. Выглядело это довольно странно, но не мне судить людские причуды. Маленький нос, напоминающий луковицу, имел на себе следы от очков, которых сейчас на лице не было.
– Детектив