Руслана держалась за краешек скамьи, завороженно слушая Этана, после чего безрадостно ответила:
– С одной стороны, я рада, что бабуля моя не страдает. Пусть будет так, раз я заперта здесь на целый год. Со школой я, однако, пролетела – все десять лет в никуда! – ужаснулась она своим наблюдениям. – Лучше бабуля пусть думает, что у нее нет родных, чем страдает, думая, что я умерла. Когда вернусь, а я обязательно вернусь, сама смогу восстановить ей память. Я это сделаю, вне всякого сомнения, даже если придется использовать всю лунную пыль вашего чудаковатого мира!!! – с долькой злости выговорилась малышка.
Она переживала такие сильные эмоции в душе, что казалось, сейчас изба воспламенится от одного ее взгляда. Некоторое время девушка молчала, глядя в одну неопределенную точку. Вспылив на ровном месте, Руслана начала постепенно успокаиваться. Глубоко вздохнув, она поднялась выпить стакан воды, а когда осушила его до дна за считанные секунды, вернулась обратно, желая продолжить разговор:
– Я понимаю, во всем, что со мной произошло, виновата только я! Будь моя натура менее сентиментальной, не побежала бы в лесную глушь, непонятно куда и зачем. Кроме себя, винить мне некого! Вот и буду теперь хлебать эту чашу отчаянья одна! – Голос ее сорвало на хрип. – Мистер Этан, у меня, кажется, голос сел, – схватилась она за шею, – скажите, а как же я умудрилась после сильнейшего обморожения не заработать воспаления легких, ангину или, чего хуже, пневмонию, да вообще могла закончить летальным исходом?! Когда сидела посреди ледяной, заснеженной дороги, даже чувствовала, как сердце вот-вот остановится… – посмотрела она озадаченно на старика.
– Ну,