Бабочки в животе порхали всё время, пока Даромир был рядом. Более того, тревожившие меня чувства не улетучились после обеда, мешая участвовать в неторопливой беседе женской половины наших семей, устроенной в роскошном будуаре второго этажа. Даже к вечеру, когда по случаю прибытия гостей устраивали приём для небольшого числа приглашённых, разнеженные мозги так и не встали на место. Родственники с обеих сторон, включая моих сестёр с мужьями и брата с невесткой, были размещены в гостевых комнатах и уже готовились к предстоящему балу.
Мама привезла мне новые платья, одно из которых я выбрала для вечерних танцев. Ещё одно доставили за два часа до приёма, поставив мой размягчённый «нежностью» разум перед непростым выбором. Оба платья мне понравились. Замужним дамам разрешались наряды всех цветов. Однако и мама, и Даромир точно знали, что я предпочитала оттенки родной стихии. Первое, выбранное мной платье, было цвета неба, такое небо, что видела у водников. Второе не просто голубое, скорее нежно васильковое. И в каждом присутствовали детали, делавшие одеяния неповторимо прекрасными.
Окончательно определиться с выбором платья помогло наличие тонких, белых перчаток в комплекте второго наряда, а я без перчаток даже в сад погулять не выходила. В Данзиране сказали, что руки мага – его самое уязвимое место. Через прикосновения к ним можно получить не только проклятия, но и потерять все свои тайны, поэтому хранить свой главный рабочий инструмент маги должны с особой тщательностью. Взять хотя бы Акху-Лонда. Надень я у дроу перчатки, и он бы надо мной своей шутки с модной меткой не провернул.
Использовав наличие коротких, ажурных перчаток как главный аргумент, остановила свой выбор на подарке мужа ещё и потому, что с мамой было легче объясниться в надежде на понимание, отказывать же повелителю я не осмелилась. Во-первых, до окончания визита моей семьи, а значит, и его уступчивости, оставалось всего пять часов, а во-вторых, мне просто не хотелось его обидеть. Почему-то становилось грустно при мысли, что появись я в другом наряде, и он мне больше ничего не подарит, а подарки от него – не что иное, как редкое признание, что он мной доволен. От воспоминаний, как он берёт меня за руку и смотрит с благодарностью, глаза сами собой закрылись, я застыла посреди комнаты и очнулась только, когда притихшая до этого Этрисса поприветствовала появившегося в гостиной Даромира.
– Я задолжал тебе два кольца, – начал он, отпустив Этриссу отдыхать до конца вечера.
– И когда только успели? – отчубучила я от волнительного, внутреннего трепета, воспрянувшего с новой силой при его появлении.
Даромира веселила моя растерянность или милая непосредственность, как назвал бы такое поведение Арис. Жаль, что и Арис, после того как я стала королевой, преисполнился