Академик скосил взгляд на Сапрыкина. Тот кивнул – именно так. Прежде чем Литвиненко успел возразить, подполковник добавил:
– Милая леди, повторяю, температура неуклонно повышается. Энергия вашего стационарного Терминала все-таки не бесконечна. Скоро вы не сможете ее получать. Да и так происходят постоянные сбои. Идет мощнейший атмосферный фронт, и даже ваша платформа может не выдержать надвигающихся штормов. Беспалые кайманы размножаются невероятными темпами, и никто не знает из-за чего, – сделав трагическую паузу, он добавил. – Вот, что вас ждет, если вы не покинете этот милый уголок. К тому же, по данным разведки, с юга надвигаются толпы воинствующих психов, мародеров, бандитов, последователей различных сект и прочей шешуры. Сможете с ними справиться в одиночку?!
– Я буду очень осторожна, подполковник, – холодно промолвила Екатерина, – можете обо мне не беспокоиться. Сапрыкин грустно рассмеялся.
– Время подумать у вас еще есть. Поймите, я уговариваю вас уехать даже не из-за заботы. Считайте это чувством долга и ответственностью.
– Я-то думала ваш долг – первым встретить опасность, – горько заметила Долгополова, – а не улепетывать, поджав хвост.
Подполковник резко поднялся. Лицо его пылало.
– Что ж, леди, я вас покидаю и очень надеюсь увидеть снова в добровом здравии и такой же ослепительно красивой. Я говорю это абсолютно искренне. Всего доброго, господа. Обдумайте все хорошенько. Я не склонен к преувеличениям. Вам стоит помнить об этом.
Когда катер с отрядом Сапрыкина отчалил от платформы, Екатерина поднялась и поставила перед академиком бутылку фантастически дорогой текилы из центральных районов Империи, рюмку и пару лимонов. Она знала вкусы своего белокурого друга. Напиток подобного качества не мог позволить себе никто на планете, даже наместник Крюгер, насколько Литвиненко было известно.
– Миша, не думайте обо мне плохо. Я привыкла к этому месту, – она нарезала ломтиками лимон, подала немного соли в миниатюрной вазочке и налила текилу в рюмку. – Кроме того, я думаю, подполковник сильно преувеличивает.
– Я и сам не предполагал, что все произойдет столь стремительно, – задумчиво ответил академик. – У меня здесь еще масса неоконченных дел. А теперь не знаю, что и думать.
– Так вы меня не покинете? – тихо спросила Долгополова.
Литвиненко сделал бутерброды с «настоящей» (понятное дело, что аналог древнему сорту) «Останкинской» колбасой (и где она только все достает?) и выпил третью стопку напитка. «При здешнем климате уже должен бы под столом валяться, ан нет. Только бодрости и прибавляет до определенного предела», – подумал Михаил, как бы невзначай дернув немного растрепанной челкой. Закусив лимоном, он ответил:
– Думаю, совершу самый необдуманный поступок в своей жизни, но я останусь. Подполковник не сможет все-таки в данных обстоятельствах заставить меня подчиниться, но он нисколько не преувеличивает опасность. Все на самом деле обстоит