выше). Легенды рассказывают не только о его титанической борьбе с наводнениями, капризами рек, менявших русло и т. д. [Фань Вэнь-лань, 1958, с. 30—31], но и о войнах, которые он вёл с другими племенами, в том числе сильными южными племенами мяо. Когда они вторглись в Центральную равнину, Юй разбил их и оттеснил в бассейн реки Янцзы. «Некоторые говорят, – пишет Сыма Цянь, – что Юй встретился с владетельными князьями к югу от реки [Янцзы] и во время подсчёта их заслуг скончался. Его похоронили там…» [Сыма Цянь, 1972, т. 1, с. 165]. Покоряя те или иные племена, Юй расширял границы своего царства; на новых территориях, надо полагать, возникали сяские названия естественных географических объектов. Быть может, ещё тогда они появились и в северной части современного Вьетнама. Во всяком случае, определённая историческая подоснова для такого предположения есть. В этой связи привлекают к себе те вьетнамские гидронимы, в составе которых имеется слово
suoi «ручей», «источник, ручей в горах» или
khe «горная речка, горный поток» [Мурзаев, 1974, с. 306, 319]. Например:
Кхе-Че, Кхе-Тьи-Лой, Кхе-Да-Бан (в горах западнее вьетнамского города Винь) [Там же]. Отмечая, что они «обычны только в горах, где преобладают таи, яо, мяо и другие невьетнамские языки», Э. М. Мурзаев высказал гипотезу о наличии генетических связей между вьетнамскими
suoi и
khe и китайскими гидронимическими терминами
шуй «вода» и
хэ «река», которые, согласно ему, пришли «в Индокитай, миновав вьетнамское посредничество» [Там же]. Если это так, то вьетнамское
suoi «ручей в горах» по своему происхождению восходит к китайскому
шуй «вода; река»; к нему же, между прочим, восходит и японское
sui [Федотов, 1996, т. 2, с. 466].
Китайское шуй «вода; река» нельзя не сопоставить с чувашским словом шыв/шу – «вода; река». В других тюркских языках слово, обозначающее понятие «вода; река», как правило, начинается со звука [с] – ср., напр.: уйг., полов. су, алт. су, суг, тув., хак., шор. суғ, узб., кумык., ног., туркм. сув, кирг., к.-калп., карач. суу, уйг., азерб., тур., тат., казах. су, башк. hыу, якут. уу <суу [Егоров, 1964, с. 340; Федотов, 1996, т. 2, с. 465—466], древнетюркское suv/sub/suɣ «вода; река; влага; жидкость» [Древнетюркский словарь, 1969, с. 512—513, 515].
Полагают, что древнетюркский анлаутный [s] в чувашском языке перешёл в [š], как, например, в словах: др.-тюрк. sаγ «ум, сообразительность, сметливость» ~ чув. шохǎш/шухǎш, др.-тюрк. sipir «подметать, выметать» ~ чув. шǎпǎр, др.-тюрк. siŋir «жила» ~ чув. шǎнǎр и др. (примеры заимствованы из [Федотов, 1980, с. 121]). Тем не менее, не является ли звук [ш] в чувашском шыв/шу «вода; река» исконным? (Этим вопросом ещё в 1966 г. задавалась Л. С. Левитская – ведущий специалист по исторической фонетике чувашского языка [Левитская, 1966, с. 288].) Сопоставление чувашского слова шуй «вода; река» с китайским шуй «вода; река» даёт основание предположить, что анлаутный [ш] в чувашском шуй «вода; река» – исконный. (Этимологию чувашского слова шуй «вода; река» см. [Филиппов, 2012, с.146—154; Он же: 2014, с. 319—329].) Стало быть, древнетюркское suv/sub/suɣ «вода; река; влага; жидкость», как и тюркские су, суг, суғ, сув, суу – фонетический вариант слова, к которому
