– Стой! Я с тобой поеду.
Уже без тени обиды или чего-то подобного из женского арсенала, она взяла меня под руку, и мы пошли к гардеробу. Леха пальцами нащелкивал какой-то ритм и неслышно подпевал себе. Долговязый, как всегда улыбающийся, Леха шел впереди своей обычной размашистой походкой. Его удивительная способность постоянно находиться в хорошем расположении духа, не опускать свой чуть вздернутый нос и никогда не проваливаться в бездну уныния, всецело искупала запах его грязных носков, который начинал атаковать, как только он снимал обувь, что являлось следствием абсолютного Лехиного безразличия к физической составляющей его сущности.
– Леха, че ты там изображаешь? – Виталька шел рядом и смотрел как Леха ногами и руками орекструет какую-то мелодию.
– Все путем, Вит, он генерит вектор, – успокоил я, и приобнял Лену. – Леха еще прославит нас и весь наш город. После ухода в небытие “Ленинградского рок-клуба” здесь совершенно потеряли способность создавать музыкальные смыслы.
– Господи, как пафосно, Миш, – фыркнула Лена.
Она надела беличью шубку. В противовес западным технологиям в “наших палестинах” вошла в моду одежда из натурального меха. Всевозможные белки, лисы и волки служили отличной сырьевой базой для скорняков-модельеров. “Возврат к корням” популяризировался в СС и по телевизору. Провинциальная молодежь с удовольствием носила косоворотки, сарафаны, полушубки. Но дальше этого мода нигде не пошла. В Москве и Питере оказались востребованы вообще только женские шубы.
Попрощавшись с ребятами возле Просвета, мы с Леной пошли к ее дому.
– О чем ты думаешь? – тихо спросила Лена.
– Так ни о чем.
На самом деле я мучился вопросом как и где устроить квартирник. Наш первый с ребятами квартирник. Лене не очень нравится мое увлечение, поэтому я не люблю с ней делиться планами, которые касаются нашей MPM-группы.
– Врешь, опять про группу свою думаешь, – Лена природной женской проницательностью считала меня на раз-два. – Зря вы это затеяли, Миш. Я слышала, что за это отправляют в трудовые лагеря, а семью подвергают общественному порицанию. А из трудлагов, ты же знаешь, мало кто возвращается.
Лена вдруг заплакала, трогательно вытирая слезы ладошкой. Она сразу стала похожа на маленькую беззащитную девочку.
– Что ты, Лен, – я притянул ее к себе, и стал целовать.
IV
– Где