Штормовые времена. Мазо де ля Рош

дочерью. Они проделали долгий путь до Китая, чтобы встретиться с отцом девочки, который ранее был послан туда на важный пост, связанный с торговлей между двумя странами. Но когда они приехали, выяснилось, что его свела в могилу эпидемия холеры. И сейчас мать и дочь тем же долгим утомительным путем возвращались в Монреаль. Миссис Камерон и маленькая Мэри сидели, прижавшись друг к другу, укутавшись в одну шаль, и смотрели на далекий горизонт, как будто в глубине души уже не чаяли, что их путешествие когда-нибудь окончится, им казалось, что так и придется переходить с корабля на корабль, от моря к морю – до скончания века. Девушка уже действительно приобрела странную внешность уроженки моря, как представляла ее себе Аделина. Плащ и шляпка выцвели до седины зимних волн, волосы свисали к плечам как прямые желтоватые водоросли, широко открытые светлые глаза невидяще смотрели, лицо и руки покрылись плотным загаром. И только рот сохранил яркость, и между губ, всегда приоткрытых, сияли, словно жемчужины, мелкие зубы. Из-за горя и усталости ее мать превратилась в элемент защиты Мэри.

      – Почему бы ей не предпринять что-нибудь, чтобы порадовать ребенка, а не хлопотать вокруг нее, словно растерянная курица! – на второй день воскликнула Аделина. – Право же, Филипп, меня ужасно раздражает эта женщина. Скажу братьям, чтобы они подружились с Мэри. Для юной девушки так выглядеть неестественно.

      Так она и сделала. Но прежде чем мальчикам удалось уговорить Мэри отойти от матери, прошло несколько дней. Миссис Камерон и вправду не желала выпускать дочь из виду. Когда Мэри наконец отправилась прогуляться по наклонной палубе, поддерживаемая с каждой стороны Конвеем и Шолто, она казалась скорее встревоженной, чем довольной. Они составляли необычное трио: мальчики в их элегантной новой одежде и девочка в запятнанном дорожном платье; юноши с горящими глазами, интересующиеся всем, что происходит вокруг, и девочка, казалось, погруженная в сон; мальчишки беспрестанно подтрунивали над ней, она же переводила взгляд с одного лица на другое и, похоже, не понимала, о чем они говорят.

      Еще один пассажир, с которым подружились Уайтоки, был англичанин, мистер Уилмот; как и они, он собирался обосноваться в Канаде. Это был высокий, худой, ладно скроенный человек с резкими чертами лица и короткими бакенбардами. Он был сдержан, говоря о себе, но свободно говорил о политике. Он и оба ирландца вскоре стали для других развлечением, ведя беззлобные споры. Мистер Уилмот был ироничен, блистал остроумием, ирландцы веселы и способны на самые неожиданные преувеличения.

      Мысли Аделины были заняты желанием свести мистера Уилмота и миссис Камерон. Им, двоим одиноким людям (мистер Уилмот временами казался мрачным), не помешало бы соединить свои жизни. И каким защитником, каким отцом он мог бы стать для маленькой Мэри. Она чувствовала, что миссис Камерон скорее грустит из-за утраты мужа, чем убита горем. Она совершенно помешалась на ребенке. «Как женщина может предпочесть быть матерью, а не супругой?» – думала Аделина, восхищаясь силой и красотой Филиппа.