сновидений и пройти по мосту адаптации для полного включения в грядущие события нового дня. Вот и у них был свой, невероятно простой способ включиться в полную свою силу посредством настольной игры в трехсторонние шахматы. В тишине и свободном пространстве, даруемом личной каютой, они одевались, чистили зубы и умывались, после чего садились на табуретки вокруг раскладного стола и использовали настоящие деревянные шахматы. Спокойно, без слов или излишних движений, они склонялись каждый со своей стороны чуть вперед и перед каждым ходом хорошенько думали. Но так было лишь в начале игры – с каждым новым местом обитания той или иной фигуры паузы между ходами становились все меньше и меньше. Но не из-за желания преуспеть или создать хаос, дабы сместить баланс силы в свою сторону, нет: просто с прогрессией игры все лучше удавалось контролировать ее посредством невидимой для чужого глаза синхронизации между ними. Тройняшки возрастом двадцати семи лет, худые, практически на одно лицо – немного бледное и вытянутое, небольшого роста – метр шестьдесят. Поначалу, в первые годы после рождения в экспериментальной лаборатории, им легко готовы были приписать синдром аутизма из-за немоты, невозможности поддерживать контакт с окружающими и порой странного поведения. Но в результате исследований оказалось, что дети были смышленее многих взрослых, а их заметные поведенческие отличия были результатом незаинтересованности в том, к чему обычные дети тяготели в их возрасте. Они умели разговаривать, порой даже казались самыми обычными людьми, способными смотреть в глаза, скромно улыбаться, понимать юмор и сарказм. Но присутствовало одно «но»: между ними существовала невидимая связь. Та самая неподдающаяся измерению ментальная связь, словно они – один организм, обладающий общим мозгом и мыслью, даже общими чувствами и физическим состоянием. Например, стоило одному чем-то заболеть, так и другим, пусть и посредством влияния сильнейшей друг к другу эмпатии, становилось плохо. Не говоря уже о немыслимой точности в завершении предложений друг за другом. И вот это делало их незаменимыми специалистами – синхронизация. Пусть они были равны, но все же некая иерархия присутствовала. Тот, кто родился самым последним в очереди, внезапно стал самым коммуникабельным и оттого всегда выступал лицом и голосом своих братьев перед другими людьми. Средний был чуть более ранимым и казался самым одиноким. А родившийся первым был чуть более любопытным из всех, но почти всегда это скрывал. Так как они были выращены в мире, где генные эксперименты только-только стали восприниматься не как ужас мирового масштаба, то и имен у них не было, как и мамы с папой. Первый – родившийся последним, лидер и самый общительный, как минимум по их скудным меркам этой стези. Второй – средний ребенок, ну а Третий – родившийся первым, самый любопытный. Их не беспокоило отсутствие имен, да и разве это уже не имена? Набор букв, а значение общего слова придается носителем.
Выйдя из своей каюты, они прошли мимо спящих коллег лишь с единой целью – приступить к
