Двое слушали вечер, изредка обмениваясь словами, – когда слова приходили на ум.
– Да, – сказал Артур, – должен заметить, что Королем быть приятно. Сражение получилось отличное.
– Ты так считаешь?
– Ну а как же не отличное? Видел бы ты, как бежал Лот Оркнейский, едва я пустил в дело Экскалибур.
– Сначала он поверг тебя наземь.
– Пустяки. Это оттого, что я не пользовался Экскалибуром. Стоило мне вытащить мой верный меч, и они разбежались, как кролики.
– Они вернутся, – сказал волшебник, – все шестеро. Короли Оркнея, Гарлота, Гоора, Шотландии, и Король из Башни, и Король-с-Сотней-Рыцарей уже учредили, в сущности говоря, Гаэльскую Конфедерацию. Тебе следует помнить, что твои притязания на трон вряд ли можно назвать традиционными.
– Да пускай возвращаются, – ответил Король, – не возражаю. На сей раз я разобью их как следует, и тогда мы увидим, кто здесь хозяин.
Старик сунул бороду в рот и принялся жевать ее, как делал обыкновенно, когда что-либо выводило его из себя. Один перекушенный волос завяз у него между зубами. Он попытался вытолкнуть его языком, потом вытянул двумя пальцами. В конце концов он принялся скручивать его концы в два колечка.
– Я полагаю, что рано или поздно тебя удастся чему-нибудь научить, – сказал он, – но видит Бог, до чего это тяжкая, изнурительная работа.
– Ну да?
– Да! – страстно воскликнул Мерлин. – Ну да? Ну да? Это все, что ты можешь сказать. Ну да? Ну да? Как школьник.
– Поаккуратней, а то я отрублю тебе голову.
– Отруби. Сделай доброе дело. По крайности, не придется больше учительствовать.
Артур облокотился на башенный парапет и повернулся к своему старинному другу.
– В чем дело, Мерлин? – спросил он. – Я что-то неверное сделал? Извини, коли так.
Волшебник расправил бороду и высморкался.
– Горе не в том, что ты делаешь, – сказал он. – Горе в том, как ты думаешь. Если и существует что-то, чего я не в состоянии переносить, так это глупость. Я всегда говорил, что глупость – это прегрешение против Духа Святого.
– Да уж это я слышал.
– Ну вот, теперь ты язвишь.
Король взял его за плечо и развернул к себе.
– Послушай, – сказал он, – что такого случилось? Ты в дурном настроении? Если я совершил какую-то глупость, скажи мне. Не надо злиться.
Эти слова только пуще разозлили престарелого некроманта.
– Скажи ему! – воскликнул он. – А что, интересно, ты станешь делать, когда сказать будет некому? Ты когда-нибудь собираешься начать думать самостоятельно? Что будет, когда меня заточат в этот мой дурацкий могильник, хотел бы я знать?
– Я и не слышал ни о