– В Нью-Йорке значительные разрушения, – сказал ведущий. – Стейтен-Айленд и часть Лонг-Айленда полностью под водой. Кейп-Код, Нантакет и Мартас-Винъярд не просматриваются. Не видно также Провиденс на Род-Айленде, а по большому счету – почти всего Род-Айленда. Острова вдоль побережья обеих Каролин исчезли. Сильно досталось Майами и Форт-Лодердейлу. И похоже, вода не собирается отступать. У нас есть подтвержденные данные о наводнениях в Нью-Хейвене и Атлантик-Сити. Полагают, что количество погибших и раненых исчисляется сотнями тысяч. Разумеется, сейчас слишком рано рассуждать насчет того, являются ли эти цифры завышенными. Мы можем только молиться, чтобы так и оказалось.
А потом из ниоткуда появился президент. Мама ненавидит его так же, как «Фокс Ньюс», но она сидела и смотрела, как в трансе.
– Я говорю с вами со своего ранчо в Техасе, – сказал президент. – Соединенные Штаты пережили самую страшную трагедию за всю историю. Но мы великий народ и потому сохраним веру в Бога и протянем руку помощи всем нуждающимся.
– Идиот, – пробормотала мама, и ее голос звучал настолько обыкновенно, что мы все расхохотались.
Я снова встала и попробовала позвонить – безуспешно. А когда вернулась, мама уже выключила телевизор.
– У нас все хорошо, – сказала она. – Мы в глубине континента. Не буду выключать радио на случай, если подадут сигнал к эвакуации, но не думаю, что до этого дойдет. И да, Джонни, завтра школа.
На этот раз было не смешно.
Я пожелала всем спокойной ночи и пошла к себе в комнату. Включила будильник с радио и слушала репортажи. Кажется, вода немного отступила от Восточного побережья, но теперь, похоже, что-то такое происходит с Тихим океаном. Говорят про Сан-Франциско и опасаются, что Лос-Анджелес и Сан-Диего тоже пострадали. Сообщили, что вроде бы пропали Гавайи и частично Аляска, но никто точно не знает.
Прямо сейчас посмотрела в окно. Попробовала взглянуть на луну, но она пугает меня.
Часть третья
19 мая
Проснулась около шести утра от телефонного звонка, накинула халат и пошла в мамину спальню.
– Это твой отец, – сказала она и передала мне трубку.
Сразу после того, как мама и папа разошлись, я вбила себе в голову, что никогда больше не увижу и не услышу его, и теперь каждый раз, когда он звонит, испытываю довольно нелепое чувство облегчения. Именно так я себя и почувствовала сейчас: словно с меня только что сняли стопудовый груз.
– Ты в порядке? – спросила я. – А Лиза? У нее все хорошо?
– Мы в норме, – ответил он. – Твоя мама говорит, у вас все спокойно и вчера вы разговаривали с Мэттом.
– Да, верно. Мы пытались дозвониться до тебя и бабушки, но все линии были заняты.
– Я говорил с бабушкой вчера. Она в порядке. Немного выбита из колеи, но куда уж без этого…