Время боится зрящих. Часть 1. Нисхождение духа. Геннадий Полтев

никакими словами шок. Я тут же дал себе торжественное обещание прекратить на время эту жуткую практику до той поры, пока мой дух не окрепнет. Но ведь не зря говорил дон Хуан, что «любопытный человек боится, а всё равно стремится в неведомое, и это закон». И действительно было уже поздно что-то менять – слишком часто я сталкивался с чужеродной энергией, и потому успел получить прививку от страха. Да, я боялся, но я и контролировал себя, насильственно продлевал время моего присутствия в непосредственной близости от неприятных сущностей. Мои объяснения себе были совсем в другой стороне от истины, но они сыграли свою положительную роль, замаскировав моё истинное положение и уменьшив масштаб событий. И потому несколько дней спустя, не в состоянии сопротивляться притягательной силе сновидения, я нарушил собственное обещание и возобновил свои путешествия.

      Размышляя над прочитанными книгами, над своим опытом омерзительных состояний в последних сновидениях, я вспомнил об одном забытом приёме, применяемом мною раньше, и решил использовать его как технику безопасности в своих столкновениях с неорганическими существами. Как я уже упоминал, мне всегда снились очень яркие, цветные сны. В них я переживал призрачную реальность, но, находясь там, ничуть не сомневался, что эта «реальность» – самая настоящая. Принюхиваясь, я ощущал запах, если ел – чувствовал вкус. Если же меня преследовали со злым умыслом – я всю ночь убегал от своих преследователей, не сомневаясь в их отвратительных намерениях. Но были сны особые, они приводили меня в состояние дикого ужаса. Эти сны серые, туманные, необъяснимо кошмарные, в которых я мучился от страха и ничего с этим поделать не мог. Особенно они участились – но быть может, я стал осознавать их чаще, – когда учился в классе девятом или десятом. После очередного ночного невыразимого по своим ощущениям кошмара я, размышляя над ним, пришел к простому и в то же время гениальному решению. Почему я должен мучиться от ужасного или неприятного сна, почему, собственно говоря, я должен находиться в нём, если его можно прервать насильственно – взять да и проснуться. С этой мыслью в течение нескольких дней я и ложился спать. Сейчас должен заметить, что, по существу, я тогда реализовал толтекский (людей знания) приём – генерировал намерение на контролируемый выход из сна. Намерение сработало безотказно; первый же кошмар не успел, образно говоря, «показать свои зубы», как я тут же осознал его мерзкую сущность и проснулся, лишь слегка затронутый страхом. Приём оказался очень удачным, и я стал пользоваться им регулярно. В результате мне удалось добиться почти безупречной способности избегать зловредного влияния не только кошмарных, но и неприятных снов. Теперь я понимаю, что прежде, чем окончательно проснуться, я на мгновение переходил в контролируемую фазу сна – сновидение, а затем, осознав своё ужасающее положение, мгновенно перемещал сознание