Ранняя имела представление, что от неё требуется. Она легла на траву, прибрала наверх подол. У безымянного блестели глаза, он норовил отпихнуть другого мужчину плечом, и мужчина прекрасно осознавал и разделял его резоны, но вынужденно оставался на месте.
На животном: Не могу уйти. Был бы ты разумней, сдержанней… не оставишь с тобой девчонку, весь труд своей неразумностью загубишь… Тише ты! Она сама к тебе в руки идёт. Тише!
Безымянный недовольно сипел. И одновременно умудрялся сопеть довольно. Только верёвка ослабла, впился губами в губы Ранней, руками обхватил бёдра.
Ранняя пищала и всхлипывала. Нетерпеливый безымянный словно стремился наверстать за все годы… Другой мужчина, отворачиваясь, время от времени натягивал верёвку и прерывисто ругался на русском.
Была уже ночь. Брат нёс Раннюю к убежищу. Безымянный крутился то справа, то слева, пытался отнять свою женщину, но безуспешно.
На русском (вздыхая): Как тебя к приличным людям вести… Всех девок перепугаешь?
Вопреки ожиданиям, получив своё – маленькую, свернувшуюся во сне клубочком Раннюю – безымянный ни на кого не глядя улёгся у входа в шалаш. Примостил голову на высушенных сосновых иглах и почти сразу заснул.
Единственный брат сестёр долго вздохнул над спящими. Огляделся – первой пары не было.
Отыскал смелую недалеко от огня, она почти плакала. Похолодел изнутри, пока пытался разобраться в плаксивом лепете. Так и не понял, что-то про узлы. Тут заметил первого безымянного у дерева. Оказалось, женские пальцы не справились с узлами. Подозревал, что мужские тоже. Не мог же сообразительный не догадаться обойти дерево? Верёвка была достаточно длинной. Значит, не развязали. Может, к лучшему.
Темноволосый мужчина утомлённо привалился к стволу, тёр себя ладонями по плечам-коленям, греясь. До огня верёвка не дотягивалась, только до озера, а от холодного озера никакого тепла.
На животном: Извини, дела задержали.
Сообразительный безымянный понятливо кивнул. Подумав, единственный брат сестёр отвязал второй конец верёвки от его пояса. Верёвка оставила ожог. Смелая, хмурясь, потрогала красный след, будто никогда не была сторонницей данной меры безопасности. Безымянный обнял её, заговорил на своём первым:
– Помоги мне поговорить с ней.
Получив одобрение, мужчина поставил женщину у огня, взяв своими обе её руки. В тишине потрескивал костёр, пахло сгоревшими шишками, ещё сильно чувствовалась смола.
Она хмуро рассматривала в сумраке двойной красный след от верёвки по низу его голого живота и не замечала обращённых на неё тепло блестящих глаз.
– Скажи, чтобы она посмотрела на небо.
Смелая опасливо повиновалась.
– Скажи, что каждая из звёзд – это солнце, которое очень далеко.
– Скажи, что их видно только ночью и издалека невозможно почувствовать их тепла.
– Скажи, что раньше я был во