Вот, например, одно из великих общих мест нашей истории. Пётр создал русский морской флот. Можно много рассуждать о беспримерности этого факта. Можно написать немало страниц с перечислением трудностей, которые громоздились на этом пути. А можно вспомнить мелочь, которая одна даст полную картину того непонимания, которое всю жизнь надрывало силы Петра. Однажды ему (дело это было в Воронеже, там он закладывал первые корабли) уставшему, захотелось выпить. Водка была, и он вспомнил как хороша к ней бывает квашеная капуста. Послали к зажиточным воронежским гражданам просить её столько, чтобы хватило на всю компанию. Граждане посоветовались, и решили капусты не давать. Повадится, мол, а потом отбою не будет. Логику зажиточных воронежцев можно, пожалуй, и понять. Кадка капусты, конечно, не великая ценность, да ведь она своя. Так и не смогли они разглядеть из-за этой кадки с капустой будущего величия России, которое, вот оно, встало на пороге с такой нелепой нуждой. Обидно было Петру. Обидно было потом не раз. Так что, подводя в смертной истоме итог своей жизни, он скажет: «Я один тащил Россию вперёд, а миллионы тащили её назад».
Об этой кадке с капустой можно узнать из рассказа Ивана Ивановича Голикова, курского купца, ставшего замечательным историком и литератором, которого и можно считать основоположником жанра исторического литературного анекдота. Правда, и до него рассказы и воспоминания в этом жанре появлялись. Например, замечательное собрание академика Якоба Штелина, или другое собрание анекдотов, принадлежащее перу Андрея Нартова. Но именно Иван Голиков отшлифовал этот жанр до совершенства и весомости ценнейшего исторического документа. И на нём, в сущности, построил изображение целой исторической эпохи. Эпохи Петра Великого.
Профессиональные историки всегда относились и относятся к Ивану Голикову плохо. К отвратительным чертам русского профессионала, какой бы области это ни касалось, всегда относилось чувство ревнивого снобизма. Между тем, именно Иван Голиков приохотил русскую публику ещё в конце восемнадцатого столетия к чтению серьёзной исторической литературы, а, значит, привил охоту к знанию собственной истории.
Тут его, собственно, не с кем сравнивать. Он написал первым в России то, что теперь называют бестселлером, мировым бестселлером. Его успех можно сравнить только с тем, который позже выпал Карамзину. Книга его называлась, в тогдашней традиции, длинновато: «Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам». Она вышла на деньги знаменитого семейства Демидовых.
Труд Ивана Голикова упрекают в безоглядном восхищении своим героем, в восторженном нежелании увидеть хоть единое тёмное пятно на его блистательном челе. Однако история литературы держится как раз на такой любви к своим героям. Любовь порой восполняет даже недостаток дарований.
Первый том «Деяний» вышел в 1783 году. Он имел небывалый успех. В следующие полтора года вышло уже двенадцать томов.
Любовь, оказывается, может обращаться в энергию созидания. За семь неполных лет Иван Голиков издал тридцать томов «Деяний» и «Дополнений» к ним. Почти по пять томов в год. Тут его тоже не с кем сравнивать.
Иван Голиков не только закрепил за литературным анекдотом права особого жанра исторического сказания, но и дал его определение: «Под названием Анекдотов разумеются такие повествования, которые в свете не изданы, и которые, следовательно, не многим только известны; достоверность же таковых преданий зависит от следующего: 1) ежели повествуемое в них взято из подлинных записок или частных журналов (дневников?) тех времён; 2) ежели особы, передавшие их словесно, были или очевидцами повествуемого или удостоверены о истине того от современников, заслуживших уважение; 3) ежели оные подтверждаются преданием от самого того же времени из рода в роды переходящим, и которое не противоречит самой Истории – и таковые Анекдоты по справедливости заслуживают историческую вероятность».
Так что нынешний анекдот, напяливший на себя шутовской колпак, был прежде вполне почтенным созданием. Человеческая память, подобно морской раковине, хранила и обкатывала песчинку события, пока она не становилась подлинной жемчужиной, обретала прочнось и цену предания.
Впрочем, когда я говорил, что сегодня невозможно прочитать что-нибудь в жанре литературного исторического анекдота, я был не совсем прав. В этом жанре пробовали себя известный поэт и создатель бесценных документальных книг Феликс Чуев и литератор Светлана Светигор.