Юсеф страдальчески морщится, гримаса искажает его красивое лицо с проступающими костями:
– Они обещали нам, что все будет хорошо. Уверяли, что армия Насера [35] придет нам на помощь. Как же. Мы не видели и тени ни одного египтянина. Так и хоронились там… Иногда я думал, что мне уже двадцать лет, и я буду всю жизнь прятаться в пещере, как дикий зверь, и от этого я просто из себя выходил.
– Почему же ты оставался с ними?
– А ты тоже будешь поддерживать экономическую систему, основанную на угнетении и непредсказуемости? – спрашивает Юсеф Хамида.
– Чего?
Оба хохочут, понимая, что фраза парня не имеет никакого смысла для восьмилетнего мальчишки. Юсеф и сам не всегда уверен, что ее понимает, но заучил наизусть. Иногда она кажется ясной, а иногда это просто слова, выложенные в ряд, как камушки у дороги.
– Я мучился, как пес, пятнадцать первых лет моей жизни, – объясняет он, отсмеявшись. – Я не хотел, чтобы так продолжалось. ФНО обещает, что мои муки кончатся, если мы прогоним французов. Французы обещают, что мои муки кончатся, если я пойду в школу, научусь читать и писать, если сдам экзамены и получу диплом техника, если найду работу на хорошем предприятии, если куплю квартиру в центре города, если откажусь от Аллаха, если буду носить закрытые ботинки и шляпу, как руми, если избавлюсь от акцента, если заведу только одного или двух детей, если отдам мои деньги банкиру, а не буду хранить под кроватью…
Хамид смотрит на него, вытаращив глаза и приоткрыв рот. Так восторженно и сосредоточенно смотрят дети на представление фокусника.
– Слишком много «если», – говорит Юсеф ласково, – ты не находишь?
Мальчик энергично кивает. Минут пять они молчат, наверно, считают «если», глядя, как колышутся на ветру верхушки сосен.
– Мы их одолеем, – говорит Юсеф. – Это уже вопрос дней…
– А Анни? – с тревогой спрашивает Хамид.
– Что Анни?
– Я хочу на ней жениться, – заявляет Хамид с величайшей серьезностью.
Он впервые формулирует свою надежду вслух, и эта минута становится для него зыбкой церемонией.
– Этого никогда не будет, – со смехом отвечает ему Юсеф.
– Вы прогоните ее во Францию?
Тот пожимает плечами:
– Она сама уедет. Ты думаешь, французы здесь, потому что им нравятся виды? Когда им скажут, что они не могут больше жиреть за наш счет, поверь, они все соберут манатки быстрее, чем требуется, чтобы сказать «Французская Республика».
– Только не Анни, – не уступает Хамид.
– Осел, – смеется Юсеф, в шутку отвесив ему подзатыльник.
Он надевает тельник, военный китель, ботинки на шнурках. Хамида