Бригада отлично справилась с задачей – с тех пор «Дарвин» работает уже 15 лет, лучше, чем раньше. И чистых четыре года из этих 15 он наблюдал 47 Либра. Мой пик вырос и стал неубиенным, иными словами, статистически значимым. Он говорит о том, что мы точно что-то видим на поверхности вращающейся планеты. Но что? Я построил среднесуточную кривую яркости. Но на ней ничего не было видно! Это уже казалось мистикой! И тут я случайно увидел снимок Земли из космоса. И на нем – солнечный блик в океане. И в этом блике – едва ли не четверть яркости всего изображения Земли! И как я раньше не догадался?! Я бегом добрался до компьютера и за 10 минут поменял точку отсчета фазы вращения. Эта задача и тебе по силам – определить, где на планете должен находиться блик, и отсчитывать поворот планеты от этой точки, которая меняется со временем года. И через полчаса у меня была выразительная кривая с «корытом» в одну треть суток и плато в две трети. Это значит, что две трети окружности планеты покрывает океан, а одну треть – материк. Океан и материк на планете за 60 световых лет, представляешь?! Но это очень приблизительно – картина должна зависеть от широты – ведь блик в разное время года появляется на разной широте. Мы знали параметры орбиты, но не знали наклона оси вращения планеты. И лишь накопив данные за пять лет – два года до экспедиции и три после, мы сумели восстановить и наклон оси, и примерную географию планеты от 20 градусов южной широты до 50 градусов северной. В северном полушарии там один гигантский материк, покрывающий до половины окружности планеты. Он сужается к югу, а в южном полушарии появляется еще один материк поменьше. Но, возможно, дальше к югу он становится шире – туда мы не можем заглянуть. Этот блик звезды нарисовал нам примерную географию планеты, как луч древнего телевизора. Или, точнее, как луч сканера. Вращение планеты – как горизонтальная развертка, сезонное движение блика по широте – как вертикальная.
– Потрясающе! И это все мне предстоит сделать?!
– Предстоит, предстоит…
– А твоим именем что-нибудь назвали? – с робкой надеждой спросил Марк-младший.
– Был один анекдотический случай, слава богу, не состоявшийся. На недавнем юбилее один крупный чиновник от науки предложил назвать 47 Librae b Сели́ной. У меня волосы встали дыбом – такой пошлости я никак не ожидал, готов был провалится от стыда. А народ поддержал, зааплодировал. Потом с грехом пополам отбился, вроде история с переименованием затихла.
– А почему это пошлость? Ведь звучит красиво – как Селена.
– Да, хоть ты и читал хорошие книжки, но со вкусом у тебя, помню, была серьезная проблема. Боже, какую музыку ты слушал! Попса убогая! Ну да ладно, это скоро пройдет. Давай лучше о другом.
– А как с Марсом?