Голова вдруг резко начинает пульсировать, уши закладывает, и все звуки отдаляются, начинают звучать словно из-под толщи воды. Изображение становится все более расплывчатым, становится трудно дышать и я слишком поздно понимаю, что теряю сознание..
-6-
1444 год, Османская империя.
Дворец султана в Эдирне.
Дышать все еще очень трудно. Воздуху категорически сложно поступать внутрь, потому что его что-то стопорит чуть выше талии. Втягивая воздух ртом, Лале будто физически не может протолкнуть его дальше.
– Ну же, Лале, деточка, вдохни, еще немного.. – приговаривает Шахи-хатун.
Наставница Лале выглядит чуть старше пятидесяти лет, но ее лицо уже все испещрено морщинами.
– Осталось застегнуть последнюю пуговку – увещевает она.
Лале не представляет, как можно еще вдохнуть, и, кажется, эту пуговку застегнуть уж никак не получится. Перед глазами начинает темнеть, и Лале в итоге выдыхает:
– Дорогая Шахи-хатун3, я больше не могу! Кажется, я выросла из этой одежды..
Однако, умелые руки наставницы все же успевают справиться с противной пуговкой раньше, чем юная Лале окончательно сдастся и выдохнет. Однако, женщина так же видит, что одеяние ее воспитаннице давно не в пору:
– Грудь так точно выросла.. – соглашается она.
Лале хмурится и понимает, что именно из-за этого ей теперь так тяжело дышать. Именно в груди стало мало одеяние:
– Еще и ужасно неудобная штука, эта грудь – она капризно выпячивает губу – кому она нужна?
Шахи-хатун пропускает эти речи мимо ушей, и вкрадчиво, но довольно серьезным тоном, замечает:
– Послушай, милая, тебе уже четырнадцать, нельзя больше носиться, как угорелая, со своим дружком Асланом. Ты больше не дитя, и Аслан – взрослый юноша. Знаешь, какие у них мысли в голове?
Лале беззаботно улыбается, привыкнув к постоянным подозрениям совей наставницы. Ее темные волосы опускаются чуть ниже груди, когда она перекидывает их со спины:
– Если бы юноши были так опасны, разве нам позволили бы обучаться с ними в одной школе?
Шахи-хатун хмурится еще сильнее:
– А я б и не позволяла! Ишь чего выдумал учитель ваш, моду новую привез невесть откуда! Никогда такого не было, чтобы девицы и юноши да принцы с пленными в одном классе!
Лале равнодушно дергает плечиками, обращая больше внимания на платье, ежели на слова наставницы:
– Сам султан Мурад так велел, а шехзаде4 Хасану нравится с нами учиться.
– Дяде твоему, султану, конечно виднее, а что до шехзаде Хасана.. – наконец, на лице Шахи-хатун проступает какая-та загадочная улыбка – я видела, он приветлив с тобой более, нежели пристало кузенам..
Лале не оборачивается на Шахи-хатун и воспринимает ее слова иначе, потому лишь закатывает глаза:
– Ох,