Но Влад продолжает неподвижно стоять, а лицо его застывает, будто бледная маска. И лишь глаза, ярко-голубые глаза, начинают гореть и искрить.
Лале становится неуютно и только сейчас она осознает глупость своего поступка. Неловко перемнувшись, она уже сама делает шаг от Влада и вновь подходит к гробу.
– Я все время спрашиваю себя – почему он? Почему именно Хасан?
Из тени выступает массивная темная фигура, и раскатистый низкий голос отзывается:
– Я тоже постоянно задаю себе этот вопрос. И самое ужасное – что я знаю ответ.
–10-
Лале испуганно поднимает голову и смотрит в сторону входа тюрбе. Фигура делает шаг вперед и она тут же узнает говорящего.
– Дядя Мурад! Мое почтение, падишах..
Султан делает еще несколько неспешных шагов к гробу:
– Я рад, что встретил тебя здесь. Что ты помнишь Хасана.
Но тут Султан Мурад, будто бы тактильно ощутив присутствие кого-то постороннего, кто сейчас скрывался в тени, поворачивает голову к Владу, что с момента его появления не проронил и слова.
Даже Лале было забыла, что они с дядей находятся здесь ни одни.
– М-м, это вы, мой юный друг.
Сложно сказать, какие эмоции скользят в голосе султана. Лале так и не смогла понять, удовлетворен он или наоборот разочарован тем, что племянница привела к Хасану постороннего человека, пленника.
Она уже собирается открыть рот и пояснить, что совсем не звала его ни за собой, ни тем более сюда, но султан опережает ее, все еще обращаясь к Владу:
– Видите, у вас уже появились здесь друзья. Вы гуляете с племянницей падишаха. Вас не засадили в клетку, не морят голодом. Скоро вы поймете, что османы вам не враги.
Лицо Влада Лале тоже не может разглядеть. Сложно сказать, потемнело ли оно вновь, когда он весь стоит в тени у стены. Но она имеет все основания подозревать, что едва ли слова дяди Мурада вызвали во Владе какие-то теплые чувства.
Как заметил Аслан – их с братом насильно оторвали от семьи и поселили здесь, с врагами и завоевателями их страны.
Даже самые приветливые и открытые жесты, наверняка, трактуются Владом негативно и враждебно.
Султан вздыхает и чуть указав ладонью на выход, говорит:
– Ступайте, дети, я хочу побыть наедине с сыном.
Но уже возле самого выхода, окликает племянницу, будто запамятов сказать ей что-то важное:
– Я ты, Лале, зайди ко мне вечером. Я пришлю слугу.
* * *
До самого вечера Лале сидит как на иголках. Дядя Мурад приглашает очень редко и она успевает перебрать всевозможные причины, по которым он вдруг мог захотеть увидеть ее сегодня.
С момента оглашения его желания она настолько оторопела, что даже не обратила внимания на то, каким отстранённым