Ашурина и тетя Далиля суеверно зашикали и замахали на нее руками. Разговоров о кладбище больше не возникало.
Однако Лилит Ханум вспомнила один странный эпизод. Когда ей было пятнадцать лет, она прилетела с отцом в Шахину к родным и они поехали на это самое кладбище навестить могилы предков. Сама по себе поездка туда ее не особенно вдохновляла, но, как всякий подросток, на тему смерти она размышляла. Шахинский дед, благословив их на поездку, сказал: «В этом мире мы всего лишь гости, приходим сюда ненадолго, а потом возвращаемся домой. Старшие поколения уж дома, а мы все еще в гостях». Ну и юной Лилечке стало любопытно: кто же уже вернулся домой?
Было лето, Шахина тонула в душном знойном мареве. Выхлопы машин заполняли низинные улицы, тяжелый влажный воздух едва ворочался в ущельях, по которым проходили главные улицы города. Но чем выше такси поднималось в гору, тем легче и свежее становился воздух. Старая часть кладбища, где в былые времена хоронили иностранцев и иноверцев, располагалась на верхушке горы, рядом с запутанными улочками ассирийской деревни, которая уже тогда слилась с городом и стала одним из его районов. Могучие кипарисы затеняли старые надгробия с полустертыми надписями на армянском, ассирийском, греческом, французском, польском. Лица с черно-белых фотографий смотрели сдержанно, умудренно. Интересно, что здесь не принято было изображать на надгробиях стариков: выбирали изображения людей, еще не обезображенных дряхлостью. Всех своих предков, доживших до преклонных лет, Лилит увидела сорокалетними, красивыми, полными сил. И только те, чья жизнь оборвалась слишком рано, были показаны юными, в том самом возрасте, когда им пришлось до срока отправиться домой.
Могучие кипарисы отбрасывали благодатную тень, на разлапистых елях пели свое однообразное «ту-тууу-ту» горлицы. С горы открывался величественный вид: далеко внизу слегка затуманенная летней дымкой Шахина, крыши домов, тускло поблескивавших, будто усталых от летнего солнца, зеркальная река, со змеиной грацией скользящая между рядов каменных строений… Обрамляли этот пейзаж акварельно-воздушные силуэты гор, и чем дальше были горы, тем прозрачнее казались они. Любому, кто вырос в местности плоской и неяркой, эта картина врезалась в память раз и навсегда.
И Лилит помолилась так жарко, так страстно, как редко молилась до и после того. «Господи, – сказала она мысленно, – сделай так, чтобы меня похоронили тут. Буду вот так лежать и смотреть вниз и целую вечность видеть всю вот эту красоту!»
Ангел, по-видимому, сидевший со своей записной книжечкой где-то поблизости, отправил заявку по инстанциям. По земным меркам процесс рассмотрения заявки был долгим, взвешивались все «за» и «против» и в конце концов через тридцать лет было решено, что выполнить ее буквально ну никак невозможно. И все потому, что покойников хоронят так, чтобы