Саймон был высокий, темноволосый и возвышался над Ханной. Не красивый в привычном смысле слова, подумала Вера. Немного полноват, очки как у ботаника, несуразно большие ступни. Но между ними ощущалось притяжение, даже в этот момент горя, и у Веры перехватило дыхание. Она испытала прилив черной, разрушительной зависти. «В моей жизни никогда такого не было и, наверное, уже не будет». Он сел на один из кухонных стульев, посадил Ханну себе на колени и стал поглаживать ее, убирая волосы с лица, как у маленького ребенка. Этот жест был настолько интимный, что на мгновение Вере пришлось отвести взгляд.
Студент отвлекся от своей девушки и коротко кивнул Вере.
– Я – Саймон Элиот, жених Ханны.
– Как Дженни относилась к вашей помолвке?
Ей нужно было их разговорить, и не обратить внимания на их отношения она не могла. Конечно, Дженни тоже не могла их не замечать.
– Она считала, что мы слишком молоды. – Ханна соскользнула с колен Саймона и села на стул рядом с ним. Ее рука осталась лежать на его бедре. – Мы хотели пожениться этим летом, но она попросила нас подождать.
– И вы согласились?
– В конце концов, да. По крайней мере, пока Саймон не окончит магистратуру. Еще один год. Кажется целой вечностью, но, учитывая все происходящее…
– Зачем вообще жениться? – спросила Вера. – Почему просто не жить вместе, как все?
– Вот поэтому! – Кажется, Ханна на мгновение забыла о смерти матери. Ее глаза горели. – Мы не такие, как все. У нас особенные отношения, и мы хотели сделать особенный жест, чтобы это подчеркнуть. Мы хотели, чтобы все знали, что мы хотим провести вместе всю жизнь.
Вера подумала, что родители Ханны давали друг другу те же обещания, когда женились, но их отношения не пережили даже рождение дочери. Наверное, начинали они с теми же мыслями. Но Ханна молода и романтична, жестоко было бы разрушать ее иллюзии. А теперь этот студент – все, что у нее осталось.
– Но Дженни ничего не имела против Саймона?
– Конечно нет! Мы все очень хорошо ладили друг с другом. Просто мама слишком опекала меня. После того как папа ушел, мы остались с ней вдвоем. Наверное, ей было трудно принять, что в моей жизни появился кто-то еще.
Вера повернулась к молодому человеку:
– А ваши родители? Как они отнеслись к перспективе столь ранней женитьбы?
Он слегка пожал плечами:
– Они были не в восторге. Но они бы с этим примирились.
– Мать Саймона – сноб, – сказала Ханна. – Дочь соцработницы – не совсем то, что она для него желала.
Она улыбнулась, чтобы показать, что не в обиде.
Наступило молчание. Вере казалось, что они все словно сговорились избегать разговоров об убийстве Дженни Листер. Им хотелось ненадолго притвориться, что ничего ужасного не случилось, что самое страшное в их жизни – небольшое