Наслаждение. Этьен Экзольт

и надеясь на возможность обойтись простыми средствами. Дыхание женщины стало более глубоким и частым, она слегка выгнулась, подставляя мне свое тело, прикусила нижнюю губу и запрокинула голову, едва слышно постанывая, когда пальцы мои напрягались. Даже когда я прекратил свои манипуляции, она продолжала издавать те животные, жалобные звуки. Понаблюдав за ней несколько мгновений, я дотянулся до другой ее груди, но теперь, сжимая, я одновременно с тем совершал и вращающие движения, отчего стоны ее стали немного громче, а глаза приоткрылись, взирая на меня с нетерпеливой надеждой. Сжав подушечками большого и указательного пальцев едва поместившийся между ними твердый сосок, я заставил ее губы раскрыться и темный язычок мелькнул, облизывая их, а голова ее снова упала на подушку. Усилив сжатие, я покрутил сосок между пальцами, удерживаясь на той грани, за которой притаилась страстная, но непригодная для этого случая боль. Но и этого оказалось недостаточно и даже когда я подверг такому же испытанию и правое его подобие, мне ничего не удалось добиться. Сжатия мои стали более настойчивыми и тогда она сама не выдержала, приподняла голову и широко раскрытыми глазами посмотрела на меня с таким укором, словно я обманул ее с давно обещанным подарком.

      Сокрушенно вздохнув, я отпустил ее покрасневшие груди, повернулся поудобнее и приподнял ткань над вздымающимся лобком, обнажив для удобства и живот. На него я положил левую ладонь, правой же, приблизившись, отчего поднялись над полом мои туфли, сжал ее правое бедро чуть выше колена, позволяя ей привыкнуть к моему прикосновению и вспомнить его. В последнем она, судя по всему, не нуждалась. Не было ни дрожи, ни попытки свести вместе колени. Вместо этого бедра ее разошлись, позволяя мне увидеть аккуратные и светлые между ними губки, почти неприкрытые волосками, довольно густыми над ними, пребывавшими в аккуратной ровности, подстриженные согласно прошлогодней иностранной моде, все еще сохранявшейся в нашей весьма удаленной части страны.

      Прижав ладонь к ее лобку, я совершил несколько круговых движений, слегка сжимая и поглаживая, радуясь наличию обильной плоти над лобковой костью, с оторопью вспоминая некоторых моих тощих пациенток. Затем, вывернув запястье, я опустил руку и пальцы мои коснулись горячих губок, осторожно раздвинули их, обливаемые обжигаюшей влагой, позволяя среднему и безымянному проникнуть в гладкие, скользкие глубины, отчего правая нога женщины согнулась, а сама она, застонав, подалась навстречу мне, закинув правую руку за голову, левой хватаясь за левую же грудь.

      В детстве я посвятил немало времени игре на различных музыкальных инструментах, больше всего преуспев в гитаре и фортепиано. И если первой я не касался уже много лет, то второе неизменно появлялось в любом моем доме, каких бы денег то не стоило. В ранние годы мне пророчили славу великолепного исполнителя. Учителя хвалили мои усидчивость и чувство ритма, а длина