Штопор сел на шконку, наклонился и осторожно вытащил из язычка ботинка маленький кусочек тонкой проволоки. Распрямил его, сделав на конце небольшой крючок. Вставил проволоку в замок наручников, и руки свободны. Тем же крючком вытащил из едва заметной трещины в шконке кусок проволоки потолще. Подошел к двери, вставил в узенькую щель в районе замка эту проволоку. Слегка повернул. На мгновение даже зажмурился: вдруг с сигнализацией не вышло, и сейчас раздастся звонкий щелчок, громко загудит зуммер. Но – обошлось. Дверь бесшумно открылась. Следующая дверь в конвойную зону проблем тоже не доставила. Здесь, в коридоре, было пусто. Голоса конвойных раздавались на кухне. Штопор в два бесшумных прыжка преодолел расстояние до двери тамбура. И эта преграда бесславно пала. В безлюдном тамбуре Штопор перевел дух и, слегка даже рисуясь, элегантно отомкнул последнюю дверь между тюрьмой и волей. С сумеречной воли в тюрьму залетели капли теплого летнего дождя. И Штопор с наслаждением подставил им лицо. Оставался финал. Поезд, как и следовало ему, начал сбавлять ход.
Встав спиной к локомотиву, Штопор поставил левую ногу на нижний порог и уже приготовился оттолкнуться от вагонного пола правой, чтобы, сгруппировавшись, сделать на земле ловкий кульбит и скатиться в высокую траву под насыпью. Но случилось непредвиденное. Правая нога вдруг оскользнулась и, вместо того чтобы дать телу толчок, устремилась вглубь тамбура. Штопору запоздало вспомнились крики Упыря про масло на площадке, но воспоминание ничего не решало. Вместо того чтобы сделать изящный кульбит, Штопор мешком вывалился из вагона лицом в щебенку. Мало того, одновременно с этим над ним грохнула дверь тамбура, раздалось что-то вроде «Стой». И, надо же, бабахнул выстрел. «А вот об этом мы не договаривались», – успел еще подумать Штопор, съезжая с насыпи и скребя физиономией щебенку, как на смену выстрелу раздались крики, полные самого неподдельного ужаса. Штопор перевернулся на спину и увидел, что, перемешиваясь с дождевыми каплями, на него летят струи желто-белого огня. «Все, отпрыгался», – решил Штопор и потерял сознание.
Глава 11. Голова в кустах
Между тем тучи, обильно орошавшие поезд с вагонзаком в целом и лично – опозорившегося с побегом зека, подобрались к Переречинску. Они зависли над городом, превратив едва начинавшийся вечер, который с утра обещал быть долгим, теплым и приятным, сначала в полные сумерки, потом – в полумрак, а затем продолжили свое мокрое дело.
Но чечетка, которую лихо отбил на подоконнике дождь, словно предупреждая, что это только начало и впереди город ожидает почти что потоп, никак не отвлекла Игоря Плахина от его занятия. Он уже четверть часа сидел без движения, уставившись в экран компьютера, на котором в сетке таблицы, словно мухи в сачке, метались мелкие цифры. Игорь уже раза три перед тем, как замереть, перелопатил готовый отчет, искал ошибки. И не нашел. Он все сделал правильно. А из этого следовало, что и окончательный итог его подсчетов