– Помню. – С улыбкой произнес Линк. – Дед, а дай шмальнуть из ружья.
– Патронов не жалко?
– Да ладно тебе, патроны как патроны.
– Ну ладно. Хоть попадешь в мишень?
– Ну из автомата же маху не даю, так и с ружья не должен.
– Ну ладно, – согласился уже согласившийся Дед, затушил дотлевающую сигарету и закинул в большую жестяную проржавевшую кружку с десятком-вторым таких же окурков.
Вечер наступил быстро.
– Да. Алло. Слушаю. – Линк напрягся и заиграл мышцами лица вдавливаясь в кресло все сильнее. Гром в голосе с обратной стороны не прекращал своей вдавливающей все глубже тирады.
«Но если все обстоит именно так, я же не могу всех оставить и… Понял… есть три дня и не разглагольствовать… Будет исполнено… Есть не распространяться… Есть выходить на связь каждые двенадцать часов…»
Кровь отливала от лица юноши, и он остался с Телефонной трубкой в руках. Телефон был старый, с дисковым циферблатом, из верхней части красной обтертой временем трубки все ещё доносились быстрые гудки уже двадцать секунд назад завершённого разговора.
– Линк, что случилось?
– Мам, все в порядке, не переживай.
– Да уж мы видим, насколько у Тебя все в порядке, – сказал Дед и стёр каплю пота стекающую с растущей залысины на голове.
– Гасите свет! И несите свечи позже объясню.
Пока все молча смотрели и не понимали происходящего Грин уже тушил свет практически по всему дому. Минуту спустя ждали объяснений.
– Дед, и все. Присядьте. Мне пояснили коротко: военная тайна. Ситуация совершенно неясная и должна остаться между нами. Думаю, день два и все станет понятно. А пока – не включайте свет. Нигде. И все остаемся в комнате.
– Ты смотри какой генерал нашелся. Команды раздаёт.
– Па, не горячись. Буду знать больше – тогда поймем. Я ж курсант. Ты лучше меня знаешь, как оно, по-военному.
– Дурак! Забыл кто тебя в военную академию устраивал?! Где у нас тут второй телефон? – Грин вышел мощным шагом ненарочно громко заперев за собой дверь.
– Ба, да ты успокойся, – парень быстро встал и не успев разогнуться уже рылся во внутренностях тумбы, на которой располагался громоздкий телевизор, явно из тех, от которых пошло название «ящик». – Сейчас я тебе валерьянки накапаю.
– Спасибо, Линк. Я может и успокоюсь, но ты сам не свой.
Если бы в этот вечер кто-то заглянул во двор, в котором всегда ярко горел свет, у порога лежали кошки, а в будке спокойно лежала собака, то он бы удивился, увидев лишь глубокий свет свечей в одной из комнат, напряженные лица, скованные тревогой, и семью, которая давно не была в полном сборе, но очень это ценила. Но заглянул во двор совсем не тот, кто смог бы оценить эту ситуацию, а тот, кто изменил все, для всех и навсегда. Для всех. И навсегда.
2037 год. Адхесит-Сити.
Когда