«Вот тебе германец и замирился!» – подумал Четвертаков и ещё увидел, что между ним и чаном, рядом с которым оставался стоять писарь Притыкин, стало свободно.
«Чемоданы!» – понял он, глянул на небо и шагнул к чану.
– Лей! – скомандовал он Притыкину.
У Притыкина бегали глаза и подрагивали пальцы.
– Лей, не боись! – снова скомандовал Четвертаков.
Притыкин взял его фляжку и стал лить, много лил мимо, а сам поглядывал то на вахмистра, то на небо.
«Ничё! – подумал про писаря Четвертаков. – В штаны не наложишь, буду просить тебе Егория».
Он стоял против писаря, Доброконь ушёл, ему надо было командовать отделением, и Четвертаков и Притыкин остались на всю поляну одни.
Предчувствие летящих тяжёлых снарядов нарастало.
«Ещё неизвестно куды… можа, оно и мимо!» – подумал Четвертаков, посмотрел на Притыкина и увидел, что тот пытается справиться со страхом.
– Давай я подержу флягу, а ты лей двумями руками и не дрефь!
– А я и не дрефлю, – вдруг услышал он от Притыкина, посмотрел ему в глаза и увидел, что тот справился.
– Вот и молодец! Себет налил? – спросил Четвертаков, Притыкин мотнул головой. – Ну, тады плесни и пошли со мной, догоняй!
В этот момент снаряды взорвались на дальнем крае вырубки, там, где минуту назад стояли офицеры и отец Илларион.
Относительно Четвертакова германец дал перелёт.
Кешка уже бежал в сторону позиций и вдруг вспомнил, что там, где сейчас упали первые снаряды, как раз готовились к представлению свистуны, плясуны, песельники и кузнец Петриков.
– Дуй до штаба! – крикнул он Притыке, а сам повернул назад. «Точно надо испросить ему Егория, проявил-таки писарь бравость», – подумал он про Притыкина и увидел продырявленный осколками чан, из которого на перетоптанный с песком снег выливалась святая вода.
«Их-ху, с-суки! – подумал он про германцев. – Обмануть захотели, на мякине провести! Ну, я вам! Вот только Петрикова найду, без него кто чаны залатает?»
До следующего залпа оставалось ещё шагов сто. Четвертаков обнаружил Петрикова через пятьдесят. Тот сидел на земле в одном исподнем, в сапогах и держался за уши, из-под ладоней кузнеца сочилась кровь.
«Прибило, но живой, – подумал Четвертаков, подбежал и взвалил кузнеца на плечи. Петриков замычал и стал водить глазами вокруг. – Пилу ищет! От чёрт, хозяйственный!»
– Ничего, завтра найдёшь! – прокричал ему изо всей силы Четвертаков и упал вместе с кузнецом, опрокинутый следующим взрывом. На них комьями полетела