Грегу 42 года, он владелец успешного бизнеса и отец двоих детей. Деперсонализацию он впервые испытал в 17 лет. Поначалу она была эпизодической, но за это время стала постоянной – иногда сильнее, иногда слабее. Как и Луиза, он в красках описывает разные грани самовосприятия, разрушаемого хронической деперсонализацией. Грег думал о своем состоянии как об удаче, исследуя его со рвением, которому мог позавидовать любой знакомый врач. Пытаясь объяснить свои ощущения профессионалу или кому-то из близких, он говорит о той области, которая повреждена:
Чувства: «Я хочу снова чувствовать мир так же, как и все остальные, но я омертвел и оцепенел. Я могу смеяться или плакать, но это умственное усилие. Мои мышцы двигаются, а сам я ничего не ощущаю».
Тело: «Кажется, что я не здесь, что летаю вокруг. Только часть меня в курсе всех моих движений, я будто бы покинул собственное тело. Даже когда разговариваю, я не ощущаю слова своими».
Разум: «Разум и тело вроде бы не связаны: разум говорит одно, а тело делает другое. Как будто разум где-то позади тела, а не внутри него».
Зрение: «На глаза как будто надеты очки, и я смотрю сквозь абсолютно плоский двухмерный туман».
Управление (чувство контроля над своими действиями): «Чувствую, что я не совсем здесь, что я в стороне. Двигаюсь как робот».
Такие люди, как Грег, могут годами страдать от хронической деперсонализации, посещать множество врачей, психиатров и психотерапевтов. Те обычно не могут облегчить это состояние и даже обнадеживающий диагноз предлагают редко. Пациентам просто говорят, что они страдают каким-то видом депрессии или тревожности, а эти их ощущения вторичны по отношению к основной проблеме.
Пугающее отсутствие чувств, с которым часто встречаются при деперсонализации, также может быть причиной в какой-то степени парадоксального состояния ума. С одной стороны, кажется, что самость (а вместе с ней и отношение человека ко внешнему миру) разрушается, оставляя вместо себя ощущение «не-я». С другой стороны, высокий уровень осознания мыслей, которые пролетают в голове, приводит к высокому уровню осознания себя – того «я», которое больше не воспринимается как знакомое или стабильное. Устойчивые убеждения, живые воспоминания, сильные эмоции, которые естественным образом освещались физическими ощущениями, сейчас кажутся иллюзорными, незнакомыми, бессмысленными, фальшивыми. Привычные мысленные образы оказываются урезанными до кинокадров, оторванных от запахов, звуков и чувств, с которыми раньше были связаны. Представления и воспоминания, прежде эмоционально значимые, теперь воспринимаются искаженными и почти не ощущаются. Умом человек при этом очень хорошо осознает, что этот измененный угол зрения – какой угодно, кроме нормального. Не хватает стабильности сознания, присущей обычному самоощущению, и это заставляет человека