– Кто сказал, что мне нужно, чтобы ты была хорошей, доверчивой девочкой? – Коулман приобнимает меня за талию, его пальцы замирают на моей обнажённой спине. Проклятые бабочки в моем животе возрождаются из пепла и начинают свой хаотичный пляс.
Хочу, чтобы он касался меня, трогал, мял, пробовал… хочу руки его на себе. На своей заднице, на груди, талии… губы на шее и на своих губах. Хочу сплетаться своим телом с его, прижимать к себе, ощущать внутри… черт, я хочу его, что порой нет сил противостоять подобному влечению.
Я ненормальная.
Вспомни экранную комнату.
– Не знаю. Как быть плохой, если плохая будет немедленно наказана и закована в наручники, – ворчу я, проклиная логику Мердера. – И отправлена в порно-ад с собой в главной роли.
Коул снова издает скептический смешок. Раньше нам всегда было весело вместе. Мы могли ржать над какой-нибудь глупостью, искрометно дополняя фразы друг друга…
И это никуда не делось, кажется. Даже учитывая обстоятельства.
– А ты можешь хотя бы один вечер не жить прошлым? – Мердер ловит мой взгляд, пробирается в мысли. – Не жить в Анмаре? Остановиться здесь, замедлиться, выдохнуть, детка. Здесь и сейчас. Это тебе знакомо? Жить одним днем. Без плана. Без правил. Без потребности быть той, кем ты не являешься. Здесь нет камер. Нет твоих родителей. Здесь только я.
– Не могу.
– Почему?
– Потому что твоя компания мне неприятна, и все свои силы я трачу на то, чтобы тебя вытерпеть, – высокомерно бросаю в его лицо, поднимая на него взгляд. Наши губы на расстоянии пальца друг от друга. Электричество, что искрит и циркулирует между нами, вибрирует в венах, в пространстве, сотрясает огромную люстру над нами.
– Неприятна… хорошо, я запомню, – равнодушно бросает Мердер, и мы идем вместе вперед, проходя мимо игровой зоны отеля.
Никогда не видела ничего подобного. Только в кино, а именно в «друзьях Оушэна». Игровые автоматы, пестрящие цифрами, цветами, светом и надписью «джек пот» расположены аккуратными рядами, так напоминающие лабиринт, из которого нет выхода. В казино нет света, нет окон – только развлечения, бесконечные напитки и атмосфера поглощения. Многие американцы часами сидят у одного автомата и закидывают в него деньги, пока не докурят целую пачку сигарет. Другие – презрительно морщат нос при виде этих игрушек и ретируются к столам с покером, блек – джеком и рулеткой. Первые считают казино забавным развлечением, вторые – настоящим видом искусства. А я… смотрю на все это и не понимаю, что я здесь делаю и куда Коулман меня ведет. Внезапно к нам подходит кто-то из его людей с обеспокоенным видом:
– Сэр, у меня для вас важная информация, – я не узнаю мужчину, что обращается к нам. Кто-то из его американских шестерок, должно быть.
– Это не терпит времени?
– Нет, сэр.
– Можешь погулять, Энжи. Три минуты. Только помни о том, что мы обсуждали в номере, – обращается ко мне Мердер и отходит со своим докладчиком в сторону. Я тем временем