Подполковник Омаханов сначала слегка кашлянул в кулак, чтобы привлечь к себе внимание, и только после этого спросил:
– Что еще натворил в селе Магомедгаджи?
– Он самолично расстрелял главу сельсовета. Но это дело, можно сказать, благое. Мы никак не могли к нему подобраться. Знали, что вор и взяточник, но доказательств не было. Никто не решался дать показания, тамошние жители считали это дело бесполезным и опасным. Этот негодяй так всех запугал своими мифическими связями, что работать против него было сложно. А Магомедгаджи решил вопрос без доказательств, устроил суд и лично привел в исполнение собственный приговор. Все в одном флаконе. Потом он там же совершил нападение на продовольственный магазин. По приказу эмира была расстреляна продавщица, племянница хозяина, которая пыталась Мамонту в лицо вцепиться. Я видел в морге ее руки. Своими ногтями она порвала бы ему лицо до костей черепа. Хуже кошки, наверное. Когти длиннее, чем у моей секретарши. Но взяли бандиты в магазине не много. Только дневную выручку, ящики с мороженой рыбой, колбасой и две коробки бананов. Вот и все. Больше ничего эти гады там не нашли, а ящик с колбасой выбросили на окраине села. Прочитали, должно быть, на этикетке, что в колбасе свинина. Где они только там вообще мясо нашли, удивляюсь. Значит, у них остались только ящик рыбы и две коробки с бананами.
– Бананы Магомедгаджи с детства любит. Может в один присест целый ящик приговорить, – заметил Манап Мансурович с улыбкой, может быть, не совсем соответствующей моменту.
Но она, скорее всего, была вызвана воспоминаниями детства, и генерал ничего не сказал по этому поводу.
– Владелец магазина стонет, говорит, что никто больше к нему идти не хочет, хотя в селе больше работы нет. Без продавщицы магазин до вчерашнего дня был закрыт. Не знаю, как сегодня. Может, уже и открыли, если кого-то на это место нашли. Вот ты и подумай, как братца твоего туда заманить. Может, с теми же бананами ловушку ему устроить?
– Я должен этим заняться? – Подполковник Омаханов не удивился, услышав это.
Полковник Вострицин подготовил его к этому.
Но как он мог устроить ловушку своему брату-близнецу? Родственные чувства вступали в очевидное противоречие с чувством долга.
– Ну так не я же, – спокойно ответил на это генерал, вытащил из кармана носовой платок, сияющий чистотой, и вытер пот со лба.
На улице стояла жара,