После охотничьего сезона дом наш напоминал охотничью избу. По стенам висели на правилах шкурки соболя и белки. Они сушились для сдачи государству.
На полу у нас вместо ковров около кроватей лежали медвежьи шкуры, с густой, пахучей шерстью. Мы любили валяться на них, играть зимними вечерами. Несмотря на то, что у нас была «учительская» семья, как говорили деревенские жители, обстановка в доме ничем не отличалась от других, была очень простой. Из мебели имелся только платяной шкаф да этажерка для книг. Купить мебель было негде.
Товары и продукты завозились самые необходимые, без изысков. Летом моторные лодки на баржах тянули по реке груз из районного центра. Самым главным была доставка продуктов, одежды, горючего. Поэтому никому и в голову не приходило, что мы живём убого. Так жили все. Даже столы и стулья были самодельными. Украшением в доме являлись железные кровати с блестящими изголовьями. По низу кровать наряжалась в вязаный подзор. Современная молодёжь, наверное, и не знает, что такое подзор. Его можно увидеть только в краеведческом музее. Богаче всех в деревне жила продавщица. У неё даже на полу лежал настоящий ковёр. Для нас это выглядело необыкновенной роскошью.
К жизни в сибирской деревне я привыкла и стала обыкновенной сибирячкой. Не вспоминался санаторий с ужасной гипсовой кроваткой, ни Петушки с родственниками, которых я не успела узнать. Новая жизнь, новые родственники с папиной стороны, совершенно отличающийся быт затянули и понравились нам с братом. Нравилась и школьная жизнь.
К ноябрьским праздникам и Новому году мы готовили концерты художественной самодеятельности. Учили песни, стихи, ставили сценки. Обязательной составляющей концертов были физкультурные номера или «пирамиды». Это когда из нескольких человек строится какая-то фигура. Наверх, к потолку обычно поднимали самого маленького, чтобы легче было держать. Внизу же стояли постарше, крепкие ребята. Меня, как самую легкую, решили поднять наверх,