«Мы выступили на фестивале. Не так хорошо, как хотелось бы, на говняном звуке, не особо динамично, однако один фактор все-таки перевешивал все, – пишет в своей книге Дмитрий Спирин. – Никто, кроме “Четырех тараканов”, не играл панк-рок. Люди заморачивались на всякие пост-панки и заумь, нытье, вытье, психоделию, атональности, нойз и тому подобную неконкретную муть. Почему никто не понимал, что, исполняя простую и доступную музыку, можно быстрее достучаться до сердец людей? Как все эти музыканты могли прикалываться от мудятины, в большинстве случаев надуманной и высосанной из пальца, когда абсолютно ясно, что люди хотят рок? Громкий и тупой рок-н-ролл, способный поднять из могил мертвецов и уложить в них живых. Я верю в то, что все они действительно считали, что делают хорошую музыку, но время показало, что никто из того лабораторского набора, кроме нас и Distemper, не прожил и трех лет».
Когда на бэкстейдже ДК Горбунова чуваки познакомились с музыкантами «НАИВа», в первую очередь они отметили, насколько стильно те были одеты. Родные «конверсы», оригинальный мерч, клевые косухи. Благодаря бас-гитаристу Максу Кочеткову они имели прямые поставки топового шмота прямо из Штатов. По сравнению с ними «Четыре таракана» выглядели как деревенские ребята, пытающиеся панковать. Они надевали на себя все, что только можно, лишь бы выделяться из серой массы советских граждан. Дерматиновые косухи, тельняшки, банданы, нарезанные из каких-то цветастых простыней, железнодорожные фуражки, попытки ставить ирокезы из кудрявых волос и так далее. В восьмидесятых-девяностых был такой альтернативный модельер Петлюра, который кроил одежду из тряпья, найденного по дедовским сундукам и помойкам, а моделями у него были всякие шизанутые бабушки и бомжи. Группу «Четыре таракана» раннего периода можно было легко спутать с жертвами фантазии Александра Петлюры.
В столичную панк-тусу ребята с Кутузовского особо были не вхожи и в местах обитания панков не тусовались. Так что представление о панковской моде они могли черпать только по фильмам вроде «Авария – дочь мента», сюжетам в молодежных передачах на телевидении, из черно-белых копий иностранных музыкальных журналов или пересекаясь с панкотой в офисе «Рок-лаборатории» в Старопанском переулке. Было понятно, что у панка должна быть косуха и майка Sex Pistols, а лучше две. Еще в почете была обувь, которая потом вошла в неформальный сленг как «гады». В начале девяностых это называлось «хайкинг», от английского hiking boots. Высокие армейские ботинки на шнуровке.
– Мы довольно быстро сообразили, что помимо экстремальной панковской моды есть еще мода умеренная, повседневная, – говорит Дмитрий Спирин. – Поэтому от дерматиновых косушек мы отказались, купив себе человечьи, из мягкой качественной