Иннокентий Петрович осмотрел раненого и определил, что, в принципе, рана опасная, но если не трогать нож, то можно успеть доехать до больницы и оказать ему медицинскую помощь.
Наш полицейский друг вышел на городскую улицу и поймал извозчика, на котором приехал к нам минут через десять.
Мы погрузили раненого на извозчика, Иванов, Иннокентий Петрович и Марфа Никаноровна поехали вместе, а я остался с женщинами и детьми.
Все были в шоке. Я налил женщинам вина и налил себе водки. Я умел стрелять, знал навыки рукопашного боя с винтовкой, рубки шашкой, но мне ни разу не приходилось применять военные навыки в отношении живых людей. Все получилось быстро и механически, и только сейчас ко мне стало приходить осознание того, что я мог убить живого человека.
Посидев еще немного, мы сполоснули в реке использованную посуду, собрали вещи и погрузили все на мою тележку, освободив всем руки. Выйдя на городскую улицу, я нанял извозчика и развез по домам женскую половину компании.
Со слов Марфы Никаноровны, я оказался мастером на все руки. Она слышала, что в военных училищах будущих офицеров учат какому-то ремеслу, чтобы офицер не был беспомощным ребенком в трудной ситуации.
Ручная тележка, сделанная мной из тонких деревянных брусков орехового дерева, стала просто незаменимой помощницей в выходах на рынок и в выездах на пикники, не отягощая руки разным имуществом и продуктами.
Кроме столярного мастерства, я оказался удачливым и умелым рыбаком. А во время последнего пикника метнул нож в террориста, покушавшегося на полицейского чиновника Иванова-третьего. Хорошо, что рядом была она с Иннокентием Петровичем, и они успели спасти преступника для последующего допроса и наказания за преступление.
Глава 16
Марфа Никаноровна вернулась домой к вечеру.
– Революционер будет жить, – сказала она. – Нож достали, еще немного и не было бы необходимости доставать его операционным путем. Ты раньше умел метать ножи?
Я пожал плечами, вспоминая, как мы тренировались в метании штык-ножей от автомата. Они не были приспособлены для метания и иногда ломались, но это была наша инициатива и мы нашли книги, которые разъясняли технику метания ножей. Любое умение всегда когда-нибудь пригодится. Я вспомнил старую пепельницу, которая стояла на комоде у моей тетки. Пепельница была дореволюционная, на ней с ятями был нарисован ребус, который читался так: «Ремесло не коромысло, плеч не оттянет, а само в рот протянет». Так и военное ремесло особо-то и не отличается от другого ремесла. Не брось я нож, то оперировали бы Иванова-третьего, и не факт, что он бы выжил после стрельбы в него из револьвера с близкого расстояния.
– Мне приходилось ассистировать в операциях, – сказала Марфа Никаноровна, – но это все люди чужие мне, пострадавшие неизвестно где, то есть прямо не имеющие ко мне отношения, но здесь