Она уже была влажной и желала продолжения не меньше меня. Поцелуями ловил каждый стон, и она таяла под моими руками, но упиралась ладошками. Такая хрупкая, куда ж ей, оттолкнуть меня. Но и упиралась она слабее и слабее, под моими ласками всё внизу набухло, налилось соками. Она двигалась мне на встречу, покачивая бедрами, наше дыхание смешалось, руки уже не отталкивали меня, а требовательно впились в затылок. Губы не могли насытиться губами, поцелуи стали грубее, движения неистовей, и вдруг она укусила меня.
Соль на губах, сладкий запах цветов, теплый ветер и звезды. В этот момент какой-то тумблер во мне, отвечающий за разум, переключился, о защите я не подумал, я вообще не думал, азарт охотника, разгоряченная плоть, сводящий с ума запах стерли разум, оставляя только желание. Я высвободил член и одним мощным движением заполнил собой эту ведьму. Она дернулась, вскрикнула и стала колотить меня руками по груди. Я и сам уже понял.
– Ты девственница?
– Отпусти.
Заглядываю в глаза, так и думал, глаза полные слез, а в них отражаются все звезды этой ночи.
– Ну надо же, прилетели, – думаю я, – и что теперь делать?
С девственницей я сталкивался только однажды, давно, когда и сам почти ничего не умел. Вышло плохо, было неловко, ей не понравилось, мне тоже. С той девушкой мы потом еще встречались в общих компаниях, но держались друг от друга подальше, не разговаривали – ни я, ни она не хотели лишний раз вспоминать ту ночь. Поэтому девственниц я обходил за километр, а зря. С этой девочкой так быть не должно, а весь мой опыт бесполезен. Я судорожно вспоминал все, что слышал про первый раз, и все, что приходило на ум, стоило сделать до, а не после. Теперь нужно придумать, как всё исправить.
– Нет, ведьмочка, не отпущу. Так не должно быть, не в первый раз. Он еще не закончился, я всё исправлю.
Я дал ей немного привыкнуть к новым ощущениям, а потом опустил на землю. Стянул с себя рубаху и расстелил на траве.
Бережно усадил ее к себе на колени и стал целовать руки, пальчики, незаметно поднимаясь выше к шее.
Целую в губы, начинаю нежно, но быстро срываюсь. Беру себя в руки. Я чувствую, она напряжена, как заведенная пружина, готова в любой момент вскочить и убежать. Я не спешу, медленно завоевываю доверие.
И вот я вознагражден, она несмело целует меня и поднимает руки, чтобы я стянул с нее рубаху. Она дрожит, но позволяет рассмотреть себя, поцеловать худые плечи, впадинку над ключицей, маленькую грудь с торчащими сосками, о которые, кажется, можно поцарапаться, запускает руки мне в волосы, позволяет себя ласкать, и второго шанса я не упускаю.
Я очень хочу, чтобы ей понравилось, чтобы то, что она испытает сейчас, затмило собой всё, что было у дерева. Я сконцентрирован как никогда, слежу, как меняется ее дыхание, как тело реагирует на то, что я делаю. Подстраиваюсь под нее. Дыхание становится тяжелым и прерывистым, а затем превращается в стон. Это та музыка, которую я хочу слышать.
Я