Кстати об учениках… Кол никак не мог решить, как ему поступить с подмастерьем по имени Кроха, чьим наставником он являлся уже больше года. С одной стороны, мастера частенько брали подопечных на задания, чтобы те набирались опыта пусть даже и на второстепенных ролях. Кроха – здоровенный малый, больше похожий на надевшего кафтан быка, при этом обладал невероятной пластикой движений, которую скорее ожидаешь встретить в танцовщице, а также недюжинным умом. Он, разумеется, мог бы оказаться полезным не раз и не два, но… Стоило ли втягивать парня в это дело?..
– Тебя явно хотят подставить! – прервал его тяжкие размышления брюзжащий голос. – Откажись, мой тебе совет! У тебя же на плечах голова, а не котелок с прокисшей кашей! Придумай что-нибудь!..
Кол с досадой поглядел на старика, скрючившегося в единственном в этой комнате кресле. Старик этот выглядел так, словно он не стирал свою одежду с тех самых пор, как её пошили лет сорок тому назад, а неопрятные клоки седых волос, облепившие лысину, казались паклей, надёрганной из мышиных гнёзд. В руках старик вертел старый потрескавшийся деревянный волчок, когда-то выброшенный, должно быть, каким-то малышом и подобранный этим странным субъектом по совершенно непонятной причине, тем более что Кол ни разу не видал, чтоб он его использовал по прямому назначению. И однако же старик никогда не выпускал его из рук надолго.
Впрочем, это была далеко не самая большая странность, связанная с этим незнакомцем, невесть откуда взявшемся в квартире мастера Теней. Дело в том, что старик этот… умер уже лет пятнадцать тому назад, и Кол знал это совершенно точно, ведь тот приходился ему родным отцом.
Да, это был Плинн Дорлин собственной персоной, и выглядел он на удивление живым и бодрым для человека, который вот уже полтора десятилетия должен был шагать по Белому Пути.
Вообще-то старый Плинн умер не таким уж стариком – ему исполнилось тогда всего-то сорок пять. Возраст, без сомнения, почтенный, и для какого-нибудь восточного прианурского захолустья он действительно был бы весьма порядочным, но по меркам Латиона в нём не было ничего необычного. Тому же мастеру Танисти было уже за шестьдесят, но выглядел он даже сейчас не в пример опрятней и цивильней.
Впрочем, Плинн действительно подопустился после смерти жены, так что в свои сорок пять выглядел самым настоящим стариком. Сану тогда было семнадцать, и он не видел в этом ничего необычного – для юности вообще свойственно полагать, что после тридцати лет жизнь заканчивается. Но теперь, когда мастеру Теней было уже тридцать два, он понимал, что выглядеть таким образом в сорок пять совершенно непростительно.
Однако же, читатель этих строк, должно быть, порядком запутался. Действительно, если Плинн на самом деле умер, то как он может быть здесь? Нужно отметить, что этот факт в своё время поразил и Сана.