Эта цель была сущностью не фашисткой, а всей германской политики, определяя которую еще в 1918 г. партии Центра расходились с правыми лишь в акцентах: «Кровавая борьба делает настоятельным, чтобы победа была использована для достижения Германией военного превосходства на континенте на все времена и обеспечила германскому народу мирное развитие, по меньшей мере, на сто лет вперед… Вторая цель – ликвидация британского опекунства при решении вопросов мировой политики, нетерпимого для Германии; третья цель – сокрушение русского колосса»[122].
Однако целей, поставленных в Первой мировой, достичь не удалось. «Война затянулась. Чем она кончится – неизвестно. Всего вероятнее – вничью, – отмечал еще в 1918 г. видный представитель либеральной деловой среды А. Бубликов, – Надо поэтому готовиться к новой войне»[123]. «Вторая мировая выглядела, как повторная атака тех же самых позиций после неудачи первого штурма, – подтверждает В. Шамбаров, – Атака, осуществленная после получения свежих подкреплений, более тщательно продуманная и подготовленная…»[124].
Верность фундаментальным целям германской политики, еще до прихода Гитлера, подтверждал тот, кто призовет его к власти – канцлер Ф. Папен: «Мы не представляли угрозы кому бы то ни было. Неизменной оставалась только наша европейская миссия, все та же, что и в те времена, когда мы распространяли христианство на восточные провинции и на Прибалтику, – служить плотиной против славянских вожделений и агрессии. Даже если страх перед Германией ослепил союзников в отношении угрозы, исходящей от России, наименьшее, что они могли бы сделать после нашего поражения, – это восстановить европейское равновесие, когда революция посадила в Кремле Ленина»[125].
«Граница между Европой и Азией проходит не по Уралу, – конкретизировал Гитлер, – а на том месте, где кончаются поселения настоящих германцев… Наша задача состоит в том, чтобы передвинуть эту границу возможно дальше на Восток, если нужно – за Урал… Ядовитое гнездо Петербург, из которого так долго азиатский яд источался в Балтийское море, должно исчезнуть с лица земли… Азиаты и большевики будут изгнаны из Европы, эпизод 250-летней азиатчины закончен…»[126]. «Сегодня, – конкретизировал А. Розенберг за два дня до начала войны (20 июня 1941 г.), – мы начинаем «крестовый поход» против большевизма