Быстрый марш означал невероятные физические усилия. Предчувствуя мучение, стрелки загудели.
– Молчать! – взревел Шарп. – Напра-во!
Небритые, с красными глазами и серыми лицами, солдаты неуклюже повернулись.
– Быстрый марш!
Отряд двинулся в сторону серого, безрадостного рассвета. Шарп задал настолько жесткий темп, что люди выбегали из строя, чтобы излить содержимое желудка в придорожную канаву. Лейтенант пинками загонял их обратно. В такие минуты Шарпу казалось, что он действительно ненавидит своих солдат. Теперь ему хотелось, чтобы они проявили неповиновение, чтобы он мог лишний раз сорвать злость на ублюдках. Он гнал их так быстро, что карета Паркеров отстала.
Шарп не обратил на это внимания. Наоборот, он все увеличивал и увеличивал темп, пока сержант Уильямс, чувствуя приближение бунта, не оказался рядом. Начинался крутой и извилистый спуск к реке, через которую был переброшен каменный мост.
– Люди больше не могут, сэр.
– Нажраться смогли? Так пусть пострадают, черт бы их взял!
На самого Уильямса было жалко смотреть. Бледный, запыхавшийся сержант еле переставлял ноги и в любой момент мог потерять сознание. Остальные были еще хуже.
– Простите, сэр, – с трудом выговорил Уильямс.
– Надо было оставить вас французам. Всех!
Чувствуя свою вину, Шарп злился еще больше. Он понимал, что это его недосмотр. Следовало проявить характер и проверить конюшню; он же спрятался от собственных солдат в гостинице. Вспомнились пьяные, оставленные на милость безжалостным французам в ходе отступления армии сэра Джона Мура. Угрожая подобной участью стрелкам, Шарп знал, что не оставит их. Теперь это дело чести. Он выведет свой отряд из-под удара. Пусть они его не поблагодарят, пусть возненавидят, но он протащит их через ад, если там будет проходить дорога к спасению. Вивар заявил, что это невозможно. Шарп это сделает.
– Простите, сэр. – Уильямс по-прежнему пытался его успокоить.
Шарп молчал. Он думал о том, насколько легче дались бы ему все мучения, будь в отряде сержант, способный держать дисциплину. Уильямс слишком боялся испортить с кем-нибудь отношения, между тем Шарп не видел никого, кому можно было доверить нашивки. Гэтейкер слишком хитер и озабочен мнением товарищей. Образованный Танг пьет больше остальных. Можно было бы назначить сержантом Парри Дженкинса, однако ему не хватает твердости. Хэгмэн ленив. Додд – человек спокойный, но медлительный и робкий. Оставался только Харпер, который, как понимал Шарп, ничем не поможет ненавистному офицеру. Выходило, что Шарпу никуда не деться от Уильямса, а роте никуда не деться от Шарпа.
У каменного моста лейтенант приказал остановиться. Зеленые куртки еле стояли на ногах. Карета тряслась по камням где-то за перевалом.
– Рота! – Громоподобный голос лейтенанта заставил некоторых стрелков вздрогнуть. – Оружие на землю!
Стрелки с облегчением уложили на землю тяжеленные ружья и принялись отстегивать