– Но почему? Почему коротко? Почему осторожно?
– Это такая замечательная вещь. Кто же захочет поделиться с другими столь важной информацией? Теперь я вижу, что мы вас недооценили. И очень сожалею.
– И правильно делаешь, – сердито сказал Мартин. – Я считал тебя своим другом.
– Другом, конечно, но даже среди друзей…
– Но ты собирался рассказать о БСС.
– Но это так, ерунда. Об этом известно многим. Очень просто, как только поймешь.
– Рад слышать. А как вы продвигаетесь с лекарствами?
– Медленно, но кое-что нам удалось. Нам нужно еще многое узнать.
– Ну так спрашивай…
9
Томас вопросительно посмотрел на Мартина.
– Ты хочешь сказать, Джей, что народ Эйнштейна понятия не имеет о лекарствах? Они знакомы с химией, но не изобрели лекарства?
– Ну, все не так просто, – возразил Мартин. – У них есть одно качество. Их тела священны. Тело – храм души. Эйнштейн не произнес этих слов – такова моя интерпретация, – но тела для них табу, и они стараются к ним не прикасаться.
– В таком случае, если они попытаются продавать лекарства, непременно возникнут проблемы.
– Наверное. Но с Эйнштейном и его друзьями все обстоит иначе. Насколько я понял, элитарная группировка занимает в обществе главенствующее положение и презрительно относится ко всем остальным, не разделяя суеверий большинства. Они охотно нарушают традиционные предрассудки и готовы испытывать все новое. Однако сила прежних верований велика – вот почему никому не пришло в голову изобрести лекарства.
– И они хотят, чтобы ты рассказал о лекарствах?
– Ждут с нетерпением. И испытывают странное волнение. Словно знают, что поступают неправильно, но все равно идут вперед. Тем не менее я могу рассказать им лишь об общих принципах действия различных препаратов. Детали они должны проработать сами, в соответствии со своей спецификой. Сегодня я им поведал все, что мог. Теперь мне необходимо изучить теорию медицины, чтобы дать им нечто большее. Полагаю, что найду необходимый материал в библиотеке.
– Несомненно, – кивнул Томас.
– Но в какой-то момент я едва не потерял Эйнштейна: когда сказал ему, что для развития медицины им потребуется изучить свои тела.
– А поскольку тела священны…
Мартин кивнул:
– Да, ты правильно понял. В ответ на вопрос Эйнштейна, как можно изучить свои тела, я объяснил ему, что такое анатомирование. И вот тогда-то мне и показалось, что я зашел слишком далеко. Он получил много больше знаний, чем ему требовалось на самом деле, и ему это совсем не понравилось. Но он повел себя как мужчина; ему удалось себя перебороть и смириться с совершенно новым подходом. Мне показалось, что по сути своей Эйнштейн – натура увлекающаяся. Уж если он чем-то заинтересовался, то идет до самого конца.
– Как ты думаешь, сородичи Эйнштейна его поддержат?
– Я не уверен, Пол. Но мне кажется, что да. Он начал философствовать, когда я задал ему прямой