«Регулярная академия учреждена будет…». Образовательные проекты в России в первой половине XVIII века. Отсутствует

давать»⁷¹. «Никто не служит в Швеции и в других государствах без жалованья», – писал он и в 1723 году⁷². В России же, где к тому моменту закрепился взгляд на службу как на долг перед государством, вознаграждение воспринималось как милость, оно «не предназначалось для эквивалентной расплаты за труд: это был дар, его жаловали за верную службу. Для того чтобы получить даже положенное по указу жалованье, его следовало просить, подавая челобитную на царское имя, а размер его определялся не объемом и качеством выполненной работы, а чином по Табели о рангах⁷³.

      Во-вторых, в «Реляции» и других проектах Фик обращает внимание на необходимость разрешать дворянам отпуск со службы для управления имениями: «Когда шляхтич в действителной службе обретается и он по смерти отца своего или по каким иным притчинам принужден свою экономию в маетностях сам управлять, то ему по его домогателству отпуск охотно дается», или же «в потребном случае каждый свой абшит[5] иметь может»⁷⁴. В «Мнении» 1722 года он писал:

      В протчих государствах поселенное шляхетство, экономию маэтностей своих сами своеволно оставляют, и службы ищут для получения ранга и жалованья, а в сем же государстве принуждены они по указом вотчины и дом оставлять; и часто случаетца в далних местех чины восприимать, и потом малое что или весма ничего от вотчин получить могут, но принуждены ноивящее свое прикащиком оставить⁷⁵.

      Более того, «ежели кто в Швеции или в других государствах для своих нужд некоторые месяцы отпущен будет, то однакож получает свое полное жалованье, понеже никто так весма к своему делу не привязан, чтоб он со времянем также на свою собственную нужду и на дела смотреть не мог»⁷⁶. Эти замечания Фика являются откликом на ситуацию, сложившуюся в России в результате издания указа о единонаследии от 23 марта 1714 года. По замечанию Анисимова, прямая задача указа состояла в том, чтобы навести такой «порядок» в землевладении, который бы бесперебойно обеспечивал государство военными и гражданскими служащими из дворян, «выживая» их из деревень⁷⁷.

      Особого внимания заслуживают четыре причины, побуждающие в Швеции «шляхетство… своих детей изрядно воспитать и часто с великим иждивением в науки отдавать», перечисленные Фиком в самом конце «Реляции». В них вновь проступает мотив обоюдной ответственности дворян и власти друг перед другом: хорошее образование – лишь одно из оснований верной и «качественной» службы, которое само по себе, без выполнения государством особых условий, не может стать залогом успеха. Из приведенных Фиком причин весьма примечательны также третья: «понеже уставы, регулы и учреждения в Швеции тако учреждены, что способно есть королю служить (курсив мой. – Я.Л.)»,и четвертая: «понеже в потребном случае каждый свой абшит иметь может»⁷⁸.

      По мнению Троицкого, «нарисованная Фиком картина дворянских вольностей, существовавших в Швеции „издревле“ и „во время самодержавства“,возможно, независимо